Читать книгу - "Темный завет ушедших. Книга 1. Чужой среди чужих - Георгий Смородинский"

– Ну вот, – отстранившись, кивнула богиня. – Тут много того, что тебе никогда уже не пригодится, но по-другому никак. Главное, чтобы ты не потерял разум. То есть для жертвы это не имеет значения, а для всего остального…

– И… что ты собираешься делать? – оторвавшись от чтения системных строк, встревоженно поинтересовался я.

– Это будет похоже на Объятия Велены, ты сам все почувствуешь, – беззаботно махнула рукой Ллос. – И да, если вдруг умрешь – отправишься в одно очень неприятное место на очень долгое время. Я слишком много тебе рассказала и обязана подстраховаться. Впрочем, умереть у тебя до срока не получится, поэтому до встречи! Я навещу тебя через десять димов.

– Какого черта! – выкрикнул я, но мой крик прозвучал в пустоту. Ллос растворилась в воздухе, оставив после себя облако разноцветных искорок.

В следующее мгновение навершия штырей вспыхнули разными цветами, и от них к моему телу потянулись изломанные светящиеся нити. ХП начало медленно убывать, и примерно через тридцать секунд меня, в который уже раз за этот день, скрючило от нечеловеческой боли.

Татьяна Ивановна, тучная черноволосая воспитательница по кличке Урсула, заглянула в игровую комнату, нашла меня взглядом и позвала:

– Олег Смирнов, пойдем к Алексею Степановичу!

– Иди, шкет, – хмыкнул мой ровесник Сашка Щеглов, – ща тебе Карабас твой перочинный ножик в задницу-то и засунет!

– Сам ты шкет! – парировал я, отложил в сторону джойстик и отвесил Щеглу леща. – Играть учись!

Увернувшись от ответки, я показал Сашке известный жест – так, чтобы не видела Урсула, – и вразвалочку направился к воспитательнице.

За простенький швейцарский ножик мне и впрямь пришлось сидеть в кабинете директора, целый час выслушивая пространные речи. А там ножик-то был чуть больше брелока, лезвие – меньше пяти сантиметров длиной. Однако с ножом вопрос закрыли еще вчера, а по одному и тому же поводу Карабас два раза лекции не читает. Но тогда зачем он меня зовет?

– Пойдем, Олег. – Урсула дождалась, пока я выйду, закрыла дверь и как-то странно на меня посмотрела.

Глаза воспитательницы подозрительно блеснули. «Да что происходит-то?» – панически думал я, направляясь за ней к лестнице на третий этаж. Чтобы эта суровая тетка заплакала, обязательно должно что-то произойти. Так-то она сама кого хочешь до слез доведет… Чего им вообще от меня надо?

До кабинета директора мы добрались молча.

– Заходи, – Урсула приоткрыла дверь и легонько подтолкнула меня в спину.

Я зашел и настороженно огляделся. Кроме сидящего за своим столом Карабаса, в кабинете находился еще какой-то дядька. Высокий… Худощавое обветренное лицо, короткий ежик седых волос, небольшой шрам на подбородке. Он сидел справа от директорского стола и смотрел на меня цепким взглядом ярко-голубых глаз.

– Заходи, Олег, тут к тебе пришли, – Карабас кивнул на дядьку и хотел продолжить, но тот остановил его жестом.

Легко поднявшись со стула, мужчина шагнул ко мне, протянул руку и сухо произнес:

– Привет, внук! Прости, но раньше я прийти за тобой не мог…

Я открыл глаза и, тяжело дыша, с ненавистью посмотрел на полоску ХП, которая уже успела переползти ниже девяноста процентов. Проклятые качели! Проклятая черноволосая сука! Проклятый искин, который заварил всю эту кашу!

Я не знал, сколько уже продолжается эта пытка. Адское устройство неизменно роняло мне жизнь до беспамятства, затем полностью ее восстанавливало, дожидалось, когда я приду в себя, и пытка начиналась по новой. Любой на моем месте давно уже сошел бы с ума… Но я не могу… Я давно сорвал голос, безумно хотел пить, есть и спать… Вся влага из меня вышла с потом… В моменты беспамятства посещали видения. В основном дед и Даша, иногда я видел, как на стенах комнаты появлялись какие-то неясные картины. Бескрайние пустоши, заваленные белеющими костями, изломанные горы, огромные черные крепости… Были моменты, когда я не понимал, кто я и где нахожусь, но когда Стойкость перевалила за семьдесят, сознание немного прояснилось.

Тогда, тысячу лет назад, в самом начале пытки, страх сменили ярость и ненависть. Потом пришла обреченность… Сейчас же ничего, кроме отупения, не осталось. Ведь все равно все идет к одному. Эта сука поимеет меня и потом принесет в жертву… Я умру… Навсегда… Растворюсь в Грязной Тьме накопителя… Если только не произойдет ЧУДО…

Полоска ХП переползла за сорок процентов, и я в который раз почувствовал медленно нарастающую боль. Кто-то говорил, что к боли можно привыкнуть… Я бы с удовольствием поменялся с ним местами… Двадцать процентов… Перед глазами появились кровавые сполохи.