Читать книгу - "Русский кайзер. «Иду на вы!» - Василий Панфилов"

Нельзя сказать, что большая часть эмигрантов принадлежала к дворянству: хватало и горожан, крестьян, торговцев… Революция прошлась по стране паровым катком, и обиженных было много. Так уж сложилось, что «мстители» уезжали по большей части в Англию, «патриоты» в колонии, а «мирные» – в Империю.

Беда Франции была в том, что у нее не оказалось сильного, а главное – умного лидера. Да, Померанский «помог» немного, но откровенно говоря, помощь была не слишком нужна – Вожди Революции были теми еще пауками… Сейчас управление перехватил Ребель, но аналитики уверенно говорили – не удержится. Если не помочь.

Сейчас, пока французы понимают необходимость навести хоть какой-то порядок, его терпят, но потом… Энергичный, но ограниченный, совершенно не гибкий, а главное – не слишком умный. Вождем он стал скорее по воле случая, чем благодаря личным качествам. Ну и происхождение… Крещеный еврей-антисемит, активно вмешивающийся в дела христианских церквей… Не лучший кандидат.

Но пока справлялся, были даже кое-какие успехи. Так, начали наводить порядок в армии и флоте, в казначействе и интендантстве. Возрождалась промышленность…

– Беда в том, Сир… Точнее, я неправильно выразился, – поправился Людвиг ван Эйк, занимающийся Ребелем. – Беда Франции и наше счастье в том, что порядок там наводится виселицами, пытками и расстрелами. На какое-то время такие меры будут весьма действенны, но потом…

Людвиг пожал пухлыми плечами и поправил пенсне. Человек глубоко штатский, ранее он работал школьным учителем, пока на него не наткнулся Юрген. Бывший учитель оказался человеком на редкость умным и дельным, да и храбрости ему было не занимать. Так что обязательную «обкатку» на передовой он прошел, показав себя неплохим штабным работником, но остался совершенно отвратительным фехтовальщиком, стрелком и наездником.

Попаданец хмыкнул, выслушав аналитика: подростком он и сам думал, что только массовые расстрелы смогли бы разрешить ситуацию с коррупцией в России двадцать первого века. Сейчас же он понимал, насколько сложной там была ситуация и насколько неэффективны расстрелы. Необходимы – да, но уж не как главное лекарство…

– Значит, расстрелы… – задумчиво повторил Игорь, – а еще?

– Да почти сплошь карательные методы, – поморщился хозяйственный Людвиг, не одобрявший столь бестолковых методов, – пока помогает, как я уже сказал, но… чиновники заканчиваются.

Император поерзал в кресле и приподнял бровь, призывая собеседника продолжать.

– Воруют там, конечно, безбожно, вот только нужно понимать, что в некоторых случаях можно ограничиться конфискацией и предупреждением, а не сразу тащить чиновника или торговца на место казни. Во Франции несколько лет царил хаос, и нужно понимать, что полностью «чистых» людей в таких условиях осталось очень мало. Многие и сами были бы рады не воровать, не брать взяток… А куда денешься, если жалованье не выплачивалось месяцами, если начальники и коллеги воруют? В таких условиях остаться честным было просто опасно!

– Запас прочности имеется?

Людвиг наморщил лоб…

– Есть, но сложно сказать, насколько велик. С одной стороны, он сильно выбил чиновников, да и торговцев с ремесленниками… Но многое зависит от ситуации: если дела буду идти примерно таким же образом, то месяца на три, далее за Ребеля я не дам ни гроша. Хуже ситуация станет – так в любой момент толпа на гильотину потащит или приближенные яду подольют. Ну а лучше… Хм, даже сказать не могу… Если войска Революционной Франции начнут сейчас одерживать одну победу за другой, то Ребель и год продержится. Больше уже вряд ли, надоел он народу. Но за победы многое простят.

Рюген поднялся из-за стола, жестом приказав собеседнику не вставать, потянулся с хрустом и начал мерить кабинет любимого штразльзундтского дворца шагами, обдумывая ситуацию. По въевшейся привычке – бесшумным «охотничьим» шагом, не обращая внимания на то, что под ногами лежал толстый персидский ковер.

– Может ли сейчас Франция победить Англию, если вдруг найдется толковый лидер и полководец? – вслух рассуждал император. – Может, хотя простой эту задачу не назовешь. При некотором везении с этим справится и Ребель, особенно если офицерский корпус хотя бы частично встанет на его сторону. Так… Ребеля охраняют?

– Да, Сир, – с готовностью ответил Людвиг, – люди из полка Стражей Революции.

– А наши?

– Ээ… Не знаю…

Отпустив аналитика, Игорь вызвал Юргена и поставил ему задачу всеми силами охранять Ребеля, одновременно подталкивая того на более активные боевые действия с Англией.

– Чем больше они ослабят друг друга, тем больше шансов у нас на удачный исход операции. Сильная Франция под боком нам не нужна ни как враг, ни как союзник. В идеале, нужно добиться того, чтобы эти страны максимально ослабили друг друга, а выиграли в результате мы. И «мы» здесь – прежде всего Венедия, а не Империя.

– Понимаю, Сир, – согласился с ним родич, – к этому и стремимся. Другое дело, что и там не дураки сидят…

– А можно дураков посадить? – перебил император собеседника, схватив со стола лист бумаги и карандаш. – Смотри: лорда Кавендиша убираем, кто остается в Адмиралтействе?

Карандаш летал по бумаге, и потихонечку вырисовывалась схема перестановок в британских властных структурах. Перестановок на первый взгляд не критичных, мелких… Но если присмотреться, становилось ясно, что власть в итоге окажется у людей, не приспособленных к ней. Разведкой станут командовать люди, норовящие решать все проблемы одним махом; армиями – заботящиеся только о наживе и грабежах…

– А ведь может получиться, Юрген, – спустя два часа сказал Рюген, посматривая на схемы и идеи многоходовок, – может.

Гуляли на свадьбе Наполеона, который женился на дочери Покоры, приняв фамилию прославленного фельдмаршала. Родители корсиканца сидели со странными лицами: с одной стороны, их сын вошел в другую семью, что в те времена воспринималось крайне серьезно, а тем более на Корсике… С другой – карьера его складывалась исключительно удачно, так что и родственникам немало перепало от его славы. Нет, на государственную службу их не брали, ибо старшенький – Жозеф, прошелся «по краю» и едва-едва не вступил в свое время в масонскую ложу. Люсьен, несмотря на юный возраст, успел замараться в сомнительных сделках… В общем, по мнению Рюгена, все таланты семьи достались Наполеону, остальные были личностями вполне заурядными.

Мать и отец свежеиспеченного Покоры удовольствовались статусом родителей крупного помещика и проживанием на полном пансионе в одном из второстепенных поместий жены сына Елизаветы. Сестры Наполеона получили неплохое приданое, и старшие Элиза с Полиной уже успели достаточно удачно выскочить замуж за крупных балканских помещиков. Остальные… Младшие сестры были уже сговорены, а братьям предстояло вести сытную жизнь небогатых, но и далеко не бедных провинциальных помещиков. И на этом все: что сам фельдмаршал Покора, что император – оба дали понять Бонапартам, что благоволением пользуется ТОЛЬКО Наполеон, а им придется довольствоваться отблесками его славы и благополучия.