Читать книгу - "Бюро Вечных Услуг - Иван Быков"

– Как-то посетил одну сельскую область, достопримечательную деревянными старообрядческими церквами. На шпилях этих церквей до сей поры красуются кресты времен Никона – в горизонтальном полумесяце. Каково значение такого символа? – как на лекции, Индрин пытался вовлечь «студентов» в диалог.

– Крест – солярный символ, – легко включился Нестор. – Полумесяц, соответственно, – символ селенический. Смена дня и ночи. Или победа света над тьмой. Или гармоничное единство мужского и женского начал. Своеобразный аналог круга у-цзы с черно-белыми запятыми инь-ян на Востоке. Символ настолько же многозначный, насколько и древний.

– Без сомнения! – обрадовался Индрин. – Без сомнения. Женщина-экскурсовод, весьма грамотная и велеречивая, абсолютно серьезно, без тени смущения, назвала этот символ православной загадкой и предложила три версии «отгадки». Либо, сказала она, полумесяц – это кораблик, а крест – это парус, несущий христиан к спасению; либо полумесяц – это ясли Вифлеемские, либо чаша евхаристическая. А потом доверительно так обратилась к любознательным слушателям: «Но мы-то с вами понимаем, что это символ победы христианства над исламом». – Доцент изобразил «доверительный прищур» экскурсовода. Вышло так уморительно, что Нестор и Зоенька не сумели сдержать смеха. Окрыленный реакцией гостей, Индрин вдохновенно продолжил:

– Христианство в процессе экспансии ведет себя хитро: надевает маски свергнутых богов, а ветхозаветный Яхве вообще может облачиться в костюм растаманского Джа с полными карманами травы. – И Глеб Сигурдович даже похлопал себя по брючным карманам. Карманы были пусты. Зато бокал был полон, и это обстоятельство в очередной раз вдохновило оратора.

– Помните, Нестор Иванович, Вы как-то спрашивали о бестселлерах. А что такое бестселлер? Это некая условная культурная ценность, получившая общественное признание. Трубецкой говорил, что такие «культурные ценности» стушевывают отпечатки слишком индивидуальных черт их творцов и слишком индивидуальный тон потребностей и вкусов отдельных членов данного социально-культурного организма. Другими словами, усредняют мысль, «стадолизируют» сознание. И эта усредненная мысль начинает диктовать новые критерии общественного признания. Заколдованный круг, порочный, а потому замкнутый и неразрывный.

– А разве возможно единение народов без поиска компромиссов, без некоторого упрощения и уподобления? – неожиданно заговорила Зоенька. – Подобно отношениям между мужчиной и женщиной, где гармония возможна только за счет взаимных уступок и неминуемых обоюдных «прогибов». – С целью проиллюстрировать данный тезис, Зоенька встала и прогнулась.

Доцент Индрин на некоторое время потерял дар речи – мощь женского начала способна любого филолога лишить коммуникативных навыков. Но нужно все-таки отдать должное его профессионализму – восстановился доцент достаточно быстро. Через несколько минут, через несколько глотков вина он снова говорил:

– Такая «гармония», милая леди, купленная ценой духовного обезличения всех народов, – гнусный подлог. Никакая гармония и неосуществима вовсе, когда во главу угла ставятся эгоистические материальные интересы. Безусловно, всякая культура производит в пределах социального целого нивелировку индивидуальных различий между членами этого самого социального целого. Но! – И доцент назидательно поднял палец. – При кажущейся анархической пестроте отдельные национальные культуры, сохраняя каждая свое неповторяемое индивидуальное своеобразие, представляют в своей совокупности некоторое непрерывное гармоническое единство целого. Их нельзя синтезировать, отвлекаясь от их индивидуального своеобразия, ибо именно в сосуществовании этих ярко индивидуальных культурно-исторических единиц и заключается основание единства целого.

Глеб Сигурдович перевел дух и постарался подвести черту:

– Главным же, если не единственным в своей неоспоримой роли, хранителем индивидуальных культурных единиц является язык. Но только не застывший, литературный, и уж тем более не язык колониальной экономической экспансии, а живой – диалектный, привязанный к конкретным местам, племенам и родам. Застывший же язык отделяет средства от намерений. Он скрывает ложь. Тот, кто пытается солгать при помощи живых слов, живой речи, выдает себя в жестах, кто лжет на языке жестов – выдает себя интонацией. Тот, кто лжет на койне, способен не выдать себя ничем. Вы знаете, что слова «речь» и «правда» однокоренные в диахроническом аспекте? – В доказательство Индрин процитировал былинный текст:

То-то ты, девушка, неправду баишь,

Неправду баишь, не речь говоришь.

Нестор вспомнил, что пришел сюда не столько по своей воле, сколько по велению Наставника, а потому решил вернуть собеседника на рельсы любимой темы и задать ключевой вопрос.

– Как продвигается работа над диссертацией? – Но доцент неожиданно сбросил высоту и оборвал крылатый полет.

– Моя работа – лишь еле слышный вздох в этой какофонии белых шумов, застящих сознание, – удрученно поник Индрин.