Читать книгу - "Страж зари - Сергей Куприянов"

На экране цифры показывали, что идентичность М-воздействия, обрушившегося на этого парня — как его, кстати, зовут? — и Мамонтова, уже достигла восьмидесяти одного процента. Учитывая, что погрешность в такого рода анализах никак не меньше семи процентов, а в действительности и все десять, порой и больше, результат вплотную приближался к своему естественному максимуму. Но Марина сказала." «Не уверена». Неужели Рома все же пошалил с аппаратурой? Надо было ехать в Подольск.

— Давай без лирических отступлений! Сказать честно, я от тебя сегодня уже устал. Как-то тебя стало вдруг очень много. Или ты решил перетянуть одеяло на себя?

— Брось ерунду пороть. Хотя при известных условиях, может, и не отказался бы, но сейчас не тринадцатый век и даже не девятнадцатый. Мир оказался очень небольшим. Я сделал открытие.

— Чего ты сделал? Узнал, что Земля круглая?

— Можешь называть это волшебной палочкой. Доводилось слышать про такое?

— На хрена?! — изумился Горнин, забыв про монитор и вообще про все остальное. — Тебе что, своих способностей не хватает?

— Мне — хватает. Пока. Как и тебе.

— Так! Давай-ка все по порядку. Про палочку, про «пока», в частности и в целом. Что ты задумал? Только без этих твоих еврейских штучек!

— Я не еврей, и ты это знаешь.

— Да мне до лампочки, еврей ты, алеут или негр преклонных годов. Только ведешь себя как девка, которой и хочется, и колется.

— Кончай орать тут.

— А где мне еще орать? Если ты темнишь, как не знаю кто. Как прямо… — Горнин захлебнулся возмущением и замолк.

— Мы стареем.

— Тоже мне, открыл Америку.

Перегуда смотрел на него в упор, удерживая злость в себе. Горнин тоже на него таращился, пуча глаза. Если б Павел или другой практикующий маг мог их сейчас видеть, то, может, поразился бы, а то и испугался — такое сейчас из обоих перло. Красное, даже не так, пурпурное лезло из обоих, наподобие солнечной короны, окружая их тела чем-то вроде вздыбленной шерсти, а то и игл вроде ежовых или дикобразовых. Как говорится, плюнь на такого — зашипит. Но эти двое готовы были еще и жечь.

Первым опомнился Перегуда.

Встал, потряс кистями рук и прошелся взад-вперед.

— Без стакана тут не разберешься, — проговорил он. — Что ты говорил про коньяк-то?

— А не бздо?

— Хуже не будет. Тащи. И стаканы прихвати.

— Я тебе не бар.

— Крикни там кому-нибудь.

— Вот сам и крикни.

Как-то так получилось, что они, не сговариваясь, вместо машины отправились в дом, где конечно же имелись и стаканы и коньяк. Молчком, взъерошенные, едва сдерживающиеся от того, чтобы на манер молодых петушков не наскочить друг на друга, недовольные, даже злые. Но при этом каждый понимал, что разговор этот — хочешь или нет — нужно закончить.

Сели в гостиной за просторным столом, напротив друг друга, глядя не на собеседника, а в разлапистые, тяжелые рюмки.

— Так чего ты придумал? — спросил Горнин, сделав щедрый глоток. Дела, которые он на сегодня запланировал, все равно пошли прахом. Все потом, после.

— Все просто на самом деле. То есть в теории все просто, хотя технически тоже, в общем, не так уж.

— Это я знаю без тебя. Скажи — зачем? Мы… — Он закашлялся. — Дай пепельницу, что ли. — Пока Перегуда вставал и отыскивал в роскошном серванте хоть что-то похожее на пепельницу, он продолжил: — Все давно уже пришли к выводу, что всякие эти штучки — палочки, кольца, заговоренные мечи и прочее — создаваться не должны. На черта всякому идиоту давать в руку ядерную бомбу? Или, хуже того, бездонный банкомат. Ага, сойдет.

Он стряхнул первую порцию пепла в подставленную вазочку, изначально предназначенную для варенья либо острых соусов — по форме одно и то же.

— Так чего тебе не хватает?

— Постоянства.

— Чего? Я не понял.

— Это как бы аккумулятор. Господи! Ну не собираюсь я это пускать в широкую продажу! Вот уж проблема — денег заработать! Это — мне. Тебе. Ну и еще кое-кому. Сам знаешь. Мы ж не вечные! А с тобой собачиться — вообще никаких нервов и сил не хватит. Проще поставить тебя перед фактом.

— Погоди. Про аккумулятор. Я что-то не понял. Это ты о чем?

— Вот послал бог напарничка! Смотри сюда. Ты работаешь. Так? На все сил у тебя нет и быть не может. У тебя, у меня — у всех нас. Поэтому мы берем себе помощников. Но ведь и они зашиваются. Ну сколько в таком режиме можно вкалывать? Сдохнем же, и никто не вспомнит. Если только войну не затеем или Кремль не разрушим. Так?

— Ну давай, давай! — через силу сказал Горнин, хлебнув коньяку, после которого говорить сразу стало трудно; какой-то древний и резкий оказался. Но зато М-фактор в нем отсутствовал начисто, уж это-то он проверил в первую очередь. Да и «друг Рома» хлебал его без опаски.

— Так вот я придумал, — Перегуда перешел на доверительный тон, навалившись грудью на стол, — как можно, скажем так, продлить долголетие. В смысле активное долголетие, а не просто пердуном на диване валяться. Нужно аккумулировать свои силы, накопить их, чтобы потом, по мере надобности, расходовать. Вовне! А свои — при себе! Для поддержания собственных… э-э… сил. Жизненных сил. Ты хоть тыщу лет живи. А аккумулятор — вот он! Хочешь — себя подпитывай. Хочешь — на сторону им работай. Все едино!

Коньяк ли, открывающиеся ли перспективы заставили Горнина умерить пыл, но он спросил уже вполне спокойно:

— А что это вообще… Ну в натуре? Правда, что ли, палочка?

— Да какая к черту разница! Хоть палочка, хоть кружочек. Хоть подтяжка на твоих портках или гондон в кармане. Не имеет значения. Главное — это только твое. Понимаешь? Пер-со-наль-но! Ни продать, ни завещать — ничего!

— А потерять? — заинтересованно спросил Горнин. — Или там украдут, к примеру.

— И много у тебя украли?

— Ну-у…

— Вот и я о том.

Горнин сам налил себе коньяка и задумался. Интересно, конечно. Заманчиво. Не очень, правда, понятно, зачем нужна вечная жизнь, но разговор об абсолютной вечности вроде бы и не идет. Если без болезней — ну это-то он уже решил, во всяком случае, в основном. Без нищеты… Да смешно даже! Практикующему магу задумываться о подобном даже как-то глупо. А уж маг-директору-то! Ловок Перегуда! Ох, ловок. Как-то уж очень сильно ловок. До того, что и верить-то ему боязно. На жирного червяка карась, как известно, в первую очередь клюет. И опять ведь напоил неизвестно чем.

— Ну а Павел-то тебе зачем?

— А ты не понял? Ты ж из-за него под ударом, как крендель под задницей. Он такого натворил, что нас с тобой, просто обоих, под зад коленом, и это еще в лучшем случае. Знаешь, мне комиссия не нужна. А уж трибунал — тем более. Мы ж с тобой одной веревочкой, прямо сиамские близнецы какие-то. Один бзднул, у другого голова болит.