Читать книгу - "Люди полной луны - Александр Экштейн"

Николай Стромов, в противовес Савоеву, хорошо знал его. Впрочем, Славу и его нестандартное восприятие мира в городе знали многие, в том числе и те, у кого за плечами был тюремный опыт, и даже те, у кого этот опыт присутствовал в перспективе. Стромов чуть не поздоровался с ним в парке, но вовремя спохватился и прошел мимо с равнодушным видом. У каждого свое дело.

В среде домушников Таганрога преобладали шниферы, профессионалы самого высокого уровня, для которых не существовало неприступных квартир. Они всегда действовали нетрадиционными методами, всегда наверняка и всегда артистично. Шнифер не какой-то позорный скокарь-взломщик или альфонизированный маравихер, вор на доверии. Нет. Шниферы никогда не идут на убийство и никогда не обворовывают одиноких женщин с обыкновенным материальным достатком. К тому же женщина с высоким материальным достатком не может быть одинокой. Жертвами шниферов становятся лишь люди, умеющие зарабатывать хорошие деньги, то есть серьезные люди. В деятельности шниферов есть элементы сектантства и автономной самодостаточности. В их группу непременно входят мастер по сигнализации, мастер по всем видам, включая сейфовые, замков, специалист по строительству, знающий все слабые и сильные стороны жилого здания, на случай внеоконного и внедверного проникновения в него. Редко какая богатая квартира устоит перед натиском шниферов. Кроме Таганрога, шниферское искусство традиционно развито в Ростове-на-Дону, Тамбове, Одессе, Тбилиси, Ереване и украинском, городе с русскоговорящим населением Луганске. В Москве они не произрастают, а лишь работают во время гастролей. Многострадальная Москва больше всех страдает от шниферов, впрочем, как и от других, менее щепетильных и менее привередливых преступных профессий: балконных верхолазов, воздуховодчиков, проникающих в квартиры в новостройках через вентиляцию, маравихеров, скокарей, ряженых (врач, милиция), форточников (чаще всего подростки и дети), подборщиков, работающих с отмычкой, и прочее, прочее, прочее.

Николай Стромов не знал об этом, и поэтому ему, как новичку в казино, повезло. Более того, повезло в самом неожиданном для него смысле.

После того апрельского вечера, когда на Николая нашел странный и жуткий морок, которому он до сих пор не мог дать оценку, в нем многое изменилось. «А ведь еще секунда, и я бы задушил ту девчонку в черных колготках, — иногда со страхом вспоминал Стромов. — Что же это было со мной?» Он хорошо запомнил то мгновение и до сих пор боялся признаться самому себе, что почувствовал в душе тягостный и одновременно прекрасный, даже в какой-то мере возвышенный, восторг. Николай Стромов не мог знать, что такой восторг, только в тысячи раз ярче и сильнее, испытывают все маньяки и гении. Если Николаю повезло и он смог совладать с собой, то для маньяка это уже невозможно. Николай иногда ловил себя на мысли, что где-то в глубине души ему хочется повторения этого состояния, и он не мог даже предположить, что в этом желании и заключается самое страшное. Но, видимо, у Николая Стромова был сильный ангел-хранитель, который подталкивал его к благотворным догадкам и лечебным поступкам. Николай стал каждый день, утром или вечером, в зависимости от того, в какую смену дежурил, приезжать в Петрушино. Он обнаружил холм с густым кустарником на вершине. С этой вершины как на ладони был виден дом и двор Виктора Найденова, а если смотреть в сильный бинокль, создавалась некоторая иллюзия личного присутствия. В темное время суток это ощущение было даже полнее. Свой двор Найденов освещал, не жалея электричества. Вечером и часть ночи шли основные работы по ремонту сетей, подготовке рыбы к продаже и прочее, связанное с морским промыслом. Опасаться закона не имело смысла. В Петрушине браконьерами были почти все, а рыбнадзор, словно санитар моря, вылавливал лишь неопытных и чужих рыбаков, сильных местных и, само собой, денежных он в упор не видел.

Эти ежедневные наблюдения за женой как-то успокоили Николая и даже подарили некоторую надежду. Во-первых, он заметил, что в лице Валентины появилась разочарованность и склонность к принятию радикального решения. Во-вторых, однажды вечером, когда Валентина уже ушла в дом отдыхать, а Николай ради интереса наблюдал за своим врагом во дворе, туда вошли двое мужчин. Один был похож то ли на китайца, то ли на корейца, второй был русским и держал в руке большую сумку. Виктор Найденов встретил их приветливо, они сели за стол под навесом и долго разговаривали, смеялись, немного выпили. Затем Виктор вошел в дом, вернувшись, протянул пачку денег русскому и взял у него из рук сумку. Китайско-корейского вида мужчина протянул Найденову нечто похожее на кольцо, Николай не успел разглядеть, так как Найденов сунул его в карман. Вскоре мужчины ушли, и через некоторое время Стромов поспешил к последнему автобусу в город.

На следующий день, в субботу, Николай пришел на рынок и в рыбном ряду разыскал торгующую вяленой таранью и рыбцом Валентину.

— Здравствуй, Валя, — поздоровался он. — Как жизнь?

— Хоть ложись, — ответила ему бывшая жена, но улыбнулась хорошо, не отстранилась.

Впрочем, Николай уже не слышал ее, он во все глаза смотрел на средний палец левой руки Валентины. На нем было колечко с явно не стеклянным камешком.

— Муж сегодня утром подарил? — ткнул он пальцем в кольцо и улыбнулся.

— Откуда ты знаешь? — удивленно распахнула глаза Валентина.

— Да я от фонаря, — равнодушно произнес Стромов, подмигнул жене и ушел, сказав на прощание слова, от которых она осталась в полной растерянности: — Ты скоро вернешься ко мне.

Николай Стромов узнал кольцо по ориентировке на «изготовленные из драгметаллов изделия, похищенные в квартирах граждан». Но не это было главное, а то, что одного из ночных посетителей Найденова, русского, он знал. Это был выпускник радиотехнического института Вячеслав Ратушев, превосходный знаток и изобретатель сигнализационных и специфических охранных систем. Его часто приглашали в ВОХР для консультаций. Безупречная биография, красный диплом, прекрасное будущее, но теперь, и Николай Стромов это знал, как никто другой, все это надо будет выбросить псу под хвост. Впрочем, Россия такая страна, что в ней даже действительные академики РАН могут попасть в тюрьму за карманные кражи.