Читать книгу - "Золото Стеньки - Игорь Черемис"

откладывать. Но как накажешь, когда такую добычу привезли?

— Не надо его наказывать, — улыбнулся я. — По моему слову он действовал. Мои резоны выслушал и лишь потом решение принял. Так и должен поступать боярин, о государстве радеющий. Так кто письмо посоветовал написать?

— Сам я написал, — буркнул царь, отвернувшись от меня и отведя взгляд в окно. — От Матвеева послание пришло, до Киева он добрался, а там все только и говорят о большой войне с султаном. И сердце заныло, когда понял, что разрешил тебе тоже на войну отправиться.

Ну, такое тоже бывает.

— Ты решился на большую войну с поляками, когда был немногим старше меня, — напомнил я. — А я и не на войну собирался, так, на один бой только. Но хоть землю нашу посмотрел.

Царь задумчиво кивнул.

— И что увидел?

— Увидел, что земля наша велика и обильна, — с улыбкой ответил я. — А мы пока малую долю освоили, хоть снова варягов зови.

Алексей Михайлович кивнул — то ли узнал фразу, то ли просто так.

— Всё так, Алёша, всё так… И что думаешь со своей долей добычи делать?

— Мост через Яузу летом начну, у немцев мастер есть по каменному делу, он уже согласился взяться, — ответил я. — Что-то отправлю персидскому шаху…

— Это ещё зачем? — вскинулся царь.

— Чтобы зла на нас не держал, — объяснил я. — Всё отдавать — он и сам нас не поймет, а долю малую — примет как извинение. Если послы в те края будут — скажи, пусть в Преображенское заедут, покажу, что отдавать и что говорить.

— Хорошая затея, — одобрил он. — Тоже так сделаю. А остальное?

— Колокольню в Спасе поставлю, давно святой отец просит, да никто ему дать не хочет, — царь кивнул: — Ещё хочу два полка нового строя набрать и обучить по шведскому образцу. Не полные полки! — я заметил, что царь собирается возражать. — Одна или две сотни для начала… Один пусть будет Преображенским, а другой Измайловским назову. Молодежи там много, больше, чем для земли нужно, а так при деле будут. Учителей им найму, пусть ещё и грамоту учат. А потом… потом видно будет — может, как раз им Дон осваивать придется или Яик.

— Планы у тебя, сын, огромные, — одобрительно покивал царь. — Только почему по шведам обучение вести будешь? Матвеев советует на поляков смотреть.

Я уже было открыл рот, чтобы начать рассказывать о преимуществах шведской призывной армии, но потом понял — так нельзя.

— На самом деле, отец, шведская армия — это условно, — сказал я. — Последние полвека Европа воевала очень активно, армии менялись, менялись их тактики и стратегии. Поэтому желательно от каждой страны взять то лучшее, что они придумали, и попробовать это объединить. Вот смотри, — я взял чистый лист и начал рисовать отдаленную схему испанской терции. — Вот так воевали испанцы ещё лет тридцать назад. Немного мушкетеров, много копейщиков с длинными копьями, пушки и тяжелая кавалерия в броне и с пистолетами. Мушкетеры били вражескую конницу, пикинеры не допускали врагов до мушкетеров, пушки стреляли издалека, а конница довершала разгром. Тогда все бросились копировать, но оказалось, что и на терцию есть управа. Сейчас во многих армиях хотят полностью отказаться от копий — мушкеты становятся всё более скорострельными, им уже не нужны подпорки, настоящее ручное оружие. Шведская армия — это длинная линия стрелков, ряда три-четыре, и две пушки на полк… или даже больше, если есть возможность. Вообще, я думаю, что скоро наступит век легких пушек, и нам нужно не пропустить этот момент, чтобы не остаться с осадными мортирами против линейных пушек шведов. Кроме того, нужно уметь обеспечить армию всем, что ей необходимо, и по приемлемой цене, иначе разорение — вопрос времени. Вот как-то так. А поляки… зачем нам смотреть на поляков, которых били все соседи, в том числе и мы? Их даже казаки Хмельницкого били. Чему они нас могут научить? Как вовремя отступить?

На Алексея Михайловича моя речь произвела впечатление. Он долго молчал, я даже захотел его поторопить — мне всё ещё было плохо и хотелось в постель, а не обсуждать военную реформу, которую страна сейчас не потянет.

— Но это не главное, — сказал я, прерывая молчание. — Ещё я хочу поучаствовать в предприятиях Строгановых. Дать им денег на паях, чтобы они всякие мануфактуры устраивали в своих землях. Ты же знаешь, отец, что там нужен металл. А у них он есть, но его надо найти и дешево привезти сюда, в Москву. Или устроить заводы по выделке мушкетов прямо там, на Камне. Только для этого как раз и нужны люди, которые без страха живут на север от Яика. Много людей, нам люди ещё сильнее металла нужны.

— Верно говоришь, сын, люди нужны, и нужны не только здесь, вокруг Москвы, но и там, в тех местах, что ты обозначил, — сказал царь. — Но ведь не дело царскому сыну подобным заниматься? Восгордятся Строгановы, власть почувствуют…

— У них сейчас некому гордиться, — парировал я. — Даниил Иванович прошлый год умер, сыновей не оставил. Дмитрий Андреевич болен тяжко… я узнавал, думают, что скончается вскоре. Только Фёдор Петрович если… Григорий Дмитриевич мал ещё в отцовское наследство вступать. Но я не сам в эти предприятия вкладывать буду, хочу голландца Густава Дорманна привлечь, грамоты ему дать. Он ушлый, ни своего не упустит, ни о моем не забудет.

— Дорманн? — царь как-то простецки потер лоб. — Это не он подавал прошение на полковничий чин?

— Он, но ответа не было, так что я думаю его к себе взять, в приказ под Юрия Петровича. Чин дьяка он уже заслужил… надеюсь, отец, откликнешься на прошение моё.

— Афанасий Лаврентьевич советовал на просьбу этого немца согласие дать, — добавил царь. — Говорил, что его таланты пригодятся на Белгородской черте. И Патрик о нем слышал.

— Герр Дорманн и по военной части может, — кивнул я. — Он стену держал с царицынскими стрельцами, приступ отбил и никого не потерял. Но именно он придумал, как разделить силы казаков, да и часть добычи выкупил у них с большой выгодой для нас.

И для себя, мысленно добавил я, но вслух решил этого не произносить.

— Купец? — недоверчиво спросил царь. — Об этом он в прошении не писал.

— Не купец, — я покачал головой. — Мастер хитрых и тайных дел, скорее. Там слух пустить, тут что-то узнать полезное. Вроде десятника Попова, только без силушки богатырской.

— Послух? Не заслан ли он к нам? — царь встал и показал, что он не такой Тишайший, каким его знают потомки.

— Может и заслан, —