Читать книгу - "Дьявол и Город Крови 2: кому в Раю жить хорошо… - Анастасия Вихарева"

Половина бед пришли к человеку путем именно этого змея. Когда ролевые игры Благодетелей обращают человека в выдающуюся личность, думаешь, он исправится? Но ведь не обязательно выдающаяся личность. Бывает медсестра, или учительница, сталевар и просто уставший от жизни человечище. Да мало ли что Благодетелям в голову придет! Так появляются семейные династии… Кем угодно будет, лишь бы болезнь не наступила! Ведь не секрет, что душевнобольные испытывают повышенное половое влечение. Самые страшные черви – это черви, которые могут болезнь обратить в удовольствие. Даже тема такая появилась: инь-темные части тела, на которые человек не может смотреть, чтобы червь не проснулся.

– Ну так… Прикрывают же!

– А чем они хуже или лучше других частей тела? – осудил Дьявол. – Те же клетки, те же микроорганизмы, тот же суповой набор из костей, мяса и сала. Как только червь насытился, многие не могут понять, как соблазнились, какая моча промыла мозги. И чувствуют грязь, и пытаются скрыть.

– Что же, любовью теперь не заниматься? – не согласилась Манька. – Ведь приятно… Пожалуй, это единственная доступная человеку радость и способ получить представление о блаженстве в Раю.

– А вампиру убивать приятно… Позволить червяку кормить себя с руки чьей-то похотью – разве не мерзость?! Человек убивает душу, когда накладывает грех на грех. Грех совокупления с таким червем называется прелюбодеянием.

Представь, что я обласкал человека с таким червем… Займусь ли когда любовью, не знаю, но истинно два Благодетеля встанут превыше вселенной. Они войдут в меня и размножатся, и станут пространственной плотью. И все – нет вселенной, есть я, парящий над Бездной, которая не замедлила обнаружить мой грех.

Человек не закрыт для любви и секса, но без червя. Тогда он смотрит на человека, а не на части тела. Люди знакомятся, узнают друг друга, понимают, что не враг – и строят взаимоотношения. Принять пришельца, не преступление. Если пришелец не наступил на человека, он не войдет в землю, как образина, которая ведет за собой чужих Богов и делает ее пустыней. Иначе, по Закону положено убить и его, и всех его детей.

Вот ты, открыла Благодетельницу и судила ее. Будь она человеком, и так вошла в землю – после Суда не умерла бы, но для земли умрет. Ближний не перестанет ее любить, как родителей, как детей, как друга, с которыми делит и радость, и горе. Но будет любить за дело, понимая, что на человека можно положиться. Это больше, чем просто желание совокупиться – это родство души и пришельца. Нельзя иметь половых отношений с родственником, который мог бы стать червем – мать, отец, свекор и теща. Каково будет ближнему? Он умрет в тот же день, а у червя появится потомство.

– Ну а если я встретила душу, что же, пройти мимо и не попытаться отбить? – прищурилась Манька.

– Поэтому вампиры так прославляют себя, чтобы нельзя было отбить, и убивают, чтобы не соблазнилась душа душою.

– Ну правильно! Жили-были, дом построили, детей народили, а тут раз, и разлучница подкатила…

– Может, и не захочет разлучать. И будет не разлучницей, а сестрой. Если душа душу уважает, то и люди к человеку тянутся. Она тоже все это время как-то и с кем-то жила. Душа – подножие ног и небо над головой. Имени ее и лица нет у человека, пока вампир по земле не прошел. Я не насилую людей, заставляя их жить друг с другом. Миллиарды людей чьи-то души, но немногие находят половину, которая с первого слова понимает человека. А по-другому, любая может стать разлучницей, на которую червяк глаз положил. Червяки не стареют и не меняются со временем. Нашли друг друга по червяку, а прошло лет пять, смотрят и ужасаются – где глаза были? Скандалы, ругань, деление имущества, импотенция… Последнее не без твоего участия. Не бегаешь, значит, вывернула червя…

– И что? Ну, вывернула, а где огонь благодати? У вампира!

– Плетка и пряник на одном конце, а мудрость и люди на другом. Открытый червь – безголосый червь. Если дело дошло до плетки – пряник съеден. Пожелай им удачи и крепкого здоровья, им это сильно понадобится, чтобы, оставаясь червяком, обнимать друг друга. Маленькое, но засилье! – успокоил Дьявол.

Манька вздохнула с невероятным облегчением – и тут она испоганила вампирам существование. Как-то не до вожделения было. Чем-то да отличалась она от огненной статуи…

Много, много Дьявол приготовил человеку сюрпризов на Судный День.

Человек встретил свою половину и обломался. Но это не повод, чтобы дойти до такого плачевного состояния. Садо-мазо раскроила ему череп, вынула мозги, решительным образом лишила наследства и успокоилась лишь когда он, припугнув милую своей смертью, повесился на суку, до которого смог дотянуться. И, поистине искалечив свою жизнь, не раскаялся даже после смерти. Обрадовался, когда узнал, что место в Небытии уготовлено им обоим. Ждал бедняга. И, правильно, наверное, считал, что, когда они вдвоем куда-то отправятся рука об руку, счастье, наконец, наступит.

Перед тем, как выдернуть мученика из земли, Дьявол не особо расстраивал землю, не вдаваясь в подробности описания Бездны и своих ожиданий, относительно нового поступления земельных и пространственных угодий. Сознание, как таковое, в земле уже отсутствовало, или уже ушло в Небытие, но не полностью. Осколки еще покоились где-то там, но не так, как при жизни. А ведь держал в руках вампирское яйцо, которое мог раздавить прямо сейчас…

Странно, но в ощущениях, которые ей довелось испытать, когда дотронулась до земли проклятого, присутствовало желание отомстить, но не Благодетельнице, а Благодетелю, который перешел ему дорогу. Знакомое чувство. И лишенное смысла. В который раз Манька убедилась, что Благодетельница – побочный продукт жизнедеятельности души-вампира. Того самого, который был небом и землей.

«Сволочь, повесила бы его снова!» – разозлилась Манька, внезапно сообразив: если бы этот идиот сумел (или попытался!) противопоставить себя вампиру, возможно горстка ее собственного пепла осталась бы при своих интересах, а теперь приходилось брать на себя обоих Благодетелей.

– Только любовь, только любовь… – она грустно покачала головой, обращаясь к Дьяволу.

Огненная статуя вдруг вздрогнула и загнала свою боль еще глубже в сердце, которого у нее как будто не было. Не должно было быть. «В землю, – догадалась она, внимательно наблюдая за мертвецом, – он вгоняет свою боль в землю!» Царствующая Помазанница была обречена на успех – мертвец надежно защищал ее. Обожествлял при жизни – не одумался после смерти. Это ж сколько нужно пролить кровавых слез, чтобы проснуться и обнаружить истинную башку этой твари?

– Он не может, – ответил Дьявол. – Он мертв. Лишь страшные знаки на его сознании благовествуют ему о тех, кто пил его кровь и внушал благодать надежды. Ты правильно заметила, он все еще защищает ее, в его земле лишь начертание любви. Но подумай, как?

– Не знаю… – Манька прислушалась к бормотанию статуи. – Сдается мне, он просто выкрикивает то, что ему говорили. Или отвечает на то, что слышит. Или это не он, а все те же вампиры, которые вселились в него, как бесы. Никто изгонять их, конечно, не будет, – она тяжело вздохнула. – Людей, одержимых любовью к вампирам, сумасшедшими не считают. И не подумают, что бесы. Не иначе, он как голос души, возвещающий истину о Благодетельнице. Радиостанция. Будь здесь я, а не он, мои умные мысли, наверное, голосили бы точно так же. А где он сам?