Читать книгу - "Империя тишины - Кристофер Руоккио"

Сид Артур столкнулся не только с нищетой, когда сбежал из отцовского дворца, но еще и с болезнями. Так же, как и я. Серая гниль свирепствовала на Эмеше уже несколько лет, занесенная в этот мир каким-то бессовестным торговцем. Местные жители не обладали иммунитетом против нее, микроорганизмы изжевывали их, словно бумагу, и оставляли разлагаться на улице. Я же был палатином. Благодарение Матери-Земле, у меня был иммунитет.

Вы когда-нибудь задумывались о том, каково это – быть в самом чреве эпидемии и оставаться незатронутым ею? Я ощущал себя призраком. Мое тело с совершенно чуждой другим биохимией – наследством десятков поколений генетических преобразований, стоивших миллионы имперских марок, – было защищено от мокнущих язв и приступов некроза. Это кажется благословением. Но это не было благословением, когда я смотрел, как умирают люди. И хуже того – как увядает любимый человек. Когда я еще только принимался за рукопись, то думал, что пропущу этот момент, настолько мучительной была для меня утрата Кэт. Но это неправильно. Кэт имеет значение. Не может не иметь.

Она продержалась дольше, чем другие. Дольше, чем можно было ожидать от такой малышки.

Я оставил ее на высоком выступе над главным канализационным тоннелем, в котором ужасно воняло. Мы находились прямо под Фондовой биржей на Центральной улице, намного выше уровня каналов. Наступила ночь, и свет двух лун Эмеша – белой и зеленой, исцарапанной начавшимся терраформированием, – просачивался вдоль трубы туда, где на сыром картонном поддоне лежала девушка. Сквозь вонь лишайников и гниющего мусора я различал приторный запах болезни, мокнущих язв. Этот запах можно было ощутить на каждой улице, в каждом канале и над каждой крышей города. У подножия лестницы из нержавеющей стали, ведущей туда, где осталась Кэт, я остановился, чтобы собраться с силами, успокоить бурление в животе и привести в порядок нервы.

Мы провели вместе – как воровская пара – почти два стандартных года. Я знал, что теперь этому пришел конец. Знал еще за несколько недель.

Кэт дрожала под тонким покрывалом, которое когда-то было занавеской в заброшенном доме. Мы провели там неделю, играя, как могут только бродяги, в жизнь обычных людей, пока дом не обрушился в море. Возможно, Кэт получила бы работу, если бы захотела. Я же был обречен. Для любой работы, даже самого низкого уровня, из тех, что гарантировало Министерство социального обеспечения, требовался анализ крови. Меня могли проверить на проблемы здоровья, врожденные дефекты, наркотическую зависимость и умственную неполноценность – любой предлог, лишь бы только отказать. И тогда сразу выяснилось бы, кто я такой, и меня отправили бы под арест дожидаться сообщения отца и посланника от него. Мы с Кэт были счастливы тогда – счастливы, наги и чисты. Узор из лиловых гиацинтов на занавеске, казавшийся ярким и прекрасным на разбитом окне, сейчас больше походил на погребальный венок. Но Кэт не умерла, еще нет.

Но и не заметила меня. Она что-то бормотала во сне, вздрагивая, как пламя свечи. Мне не приходилось сталкиваться с болезнями в Мейдуа, в Обители Дьявола. Я был еще маленьким, когда бабушкин мозг угас. Но леди Фуксия Белльгроув-Марло прожила больше семисот лет; она решила завести ребенка уже в зрелые годы, и мой отец появился на свет из того же инкубатора, что и я. Кэт было всего восемнадцать, меньше, чем мне, когда я покинул Делос и когда по-настоящему началась моя жизнь. А ее жизнь уже кончилась. Нужные лекарства были в большом дефиците, и я потратил все наши скудные сбережения на компрессы и бинты. Я видел новости в городе, на больших экранах, висевших над всеми перекрестками: красивые ведущие рассказывали, что болезнь оказалась устойчивой к лечению антибиотиками. Целые районы города ограждали, чтобы очистить каналы от трупов, мертвые тела сжигали прямо на площадях, потому что морги были переполнены.