Читать книгу - "Предатель - Владимир Махов"

Время текло. Наступала пора решительных действий, а планируемая встреча все отодвигалась. Еще минут пятнадцать и будет поздно. Дикарь нутром чувствовал – бывший друг поблизости. Он выбирает позицию, чтобы сделать единственный прицельный выстрел. Передвигаясь вдоль стены, нежданный гость старался прикрываться за конструкциями, осматривая любую открытую точку, которую смог бы использовать снайпер. Очертания предметов определялись легко. Лучше, чем в приборе ночного видения, который наверняка использовал противник. Впереди темным прямоугольником обозначился выход из производственного помещения.

Время двигалось, скрипя шестерёнками, и приближало то мгновенье, когда исправить что-либо будет невозможно. Противник затаился, не спеша вступать в откровенное противостояние. Он решил, что время на его стороне и был прав. Осознавая это, пришелец решился на откровенную провокацию. Под ногами, словно отвечая на его призыв, обнаружился подходящий обрезок трубы. Дикарь нагнулся, рассчитывая бросить его подальше.

И в тот же миг раздался выстрел. Не с противоположной стороны, откуда ожидался. Шмальнули сверху. Пуля нашла дорогу сквозь дыру над головой, где выпало несколько металлических листов. Хаммер выбрал прекрасную позицию. И ему хватило терпения, чтобы дожать ситуацию. Единственное, чего не взял в расчет противник – случайность. Или удачу, которая, насколько помнил Дикарь, всегда была на стороне Рамзеса.

Началось. Адреналин плеснул в кровь, приводя тело в боевую готовность. Дикарь быстро переместился левее, потом рванул к противоположной стене, лавируя между нагромождениями. Следом за ним потянулась дорожка от пуль. Оставаясь под сенью подъёмника, Дикарь развернулся, одновременно нажимая на спусковой крючок. Он целился правее того места, откуда велась стрельба. Пуля чиркнула по железному листу и рикошетом ушла вверх. Громыхнуло где-то внизу, и Дикарь выстрелил на звук. Нет, он не рассчитывал на то, что пули найдут цель. Это было бы слишком хорошо. Военные действия начались, и в его душе затеплилась уверенность в том, что все идет по плану. Время, пару минут игравшее на стороне противника, капитулировало и теперь работало на Дикаря.

– Всегда был удачлив, сука.

Глухо донеслось откуда-то справа, за цистерной рыбоприёмника. Дикарь выстрелом ответил на голос, больше для проформы.

– Не трать патроны, Рамзес. – Голос бывшего друга звучал сварливо, словно продолжался давно выигранный им и порядком надоевший спор. – Сколько их у тебя? Пара магазинов?

Голос однокашника, вопреки ожиданиям, всколыхнул в душе Дикаря столько ярких воспоминаний – радостных, печальных. И ему вдруг показалось, что с человеком, разделившим множество событий в его жизни, будет легко договориться… Так считал Рамзес. Дикарь ответил проще – нажал на спусковой крючок, ставя решительную точку на памяти, поднявшей со дна давно погребенный под слоем ила мусор.

– Не трать патроны, – вкрадчиво посоветовали снова. – Я на своей территории. Рано или поздно я достану тебя, ублюдок.

Дикарь молчал. Он попробовал заглянуть за угол, меняя позицию, и едва не получил пулю. Мысленно поблагодарив «друга» за подсказку, он отпрянул и короткими перебежками рванул в тень контейнера.

– Удачлив. Да. А ведь я держал тебя на мушке, как последнего лоха, – прошипело из-за завала. – Где твой хвалёный профессионализм, киллер? Хотя… с кем я говорю? Я знаю все, о чем ты думаешь.

Осторожно двигаясь вдоль контейнера, Дикарь не торопился. Он не пытался приблизиться к противнику. Когда все начнется, ему следовало оказаться ближе к правой стороне. Или, скорее, к носу монстра на сваях.

– Хватит бегать, друг, – с издевкой понеслось ему вдогонку. – Ты вообще должен быть мёртв. Чего ради ты выжил? Неужели ты всерьез рассчитывал на то, что я, избавившись от остальных, буду делиться с тобой? Нет. Ты не такой дурак, Рамзес.

Дикарю показалось, что голос стал приближаться, он выглянул из укрытия, присмотрелся, но движения не уловил.

– Ты заставил меня поволноваться сегодня. Сам знаешь, я ждал тебя с моря. Потом расскажешь, как тебе удалось попасть сюда. Я оставлю тебе пару минут. Перед смертью.

Спиной привалившись к стене, держа перед собой пистолет, Дикарь ждал. Он искренне надеялся на то, что ему удастся удивить бывшего друга.

– Одного не пойму, – прошелестело в углу, – как? Как, скажи, такой… м-м-м… дешевке удалось тебя зацепить? Чем, Рамзес? Но ты здесь. И это ответ. Значит, удалось. Это не укладывается в моей голове… И хрен с этим. Унесешь эту тайну с собой в могилу.

Дикарь слышал стук сердца. Слова Хаммера не задевали его, словно относились к постороннему человеку. Но последние фразы неожиданно разбудили огонь ярости в его душе. Он перевел дыхание, сдерживая порыв, буквально заставлявший его подняться и расстрелять весь магазин, тем самым компенсируя недостаток слов, оскорбительный для бывшего приятеля. Чем можно задеть человека, для которого не существовало ничего святого? «Любовь, дружба? Никчемные, устаревшие понятия, годные лишь на то, чтобы затыкать дыры в бестолковой болтовне, оправдывая свою слабость». У Дикаря перехватило дыхание – он узнал голос того, кто часто повторял эту фразу. Это голос принадлежал ему самому. Прежнему.

– Ты знал, друг. – Поток откровенности не иссякал. Он струился, настойчиво подмывая ту могильную плиту, за которой скрывался Рамзес. – Ты всегда был для меня авторитетом. Я впитывал принципы. Твои принципы! И это ты воспитал меня! С того самого первого случая. Помнишь? Мы были сопляками. Леха Лужин…

…Шестилетний Егорка с трудом переносил нападки девятилетнего здоровяка, верховодившего местной детворой. Особенно оскорбительным было слово «лопух», походя брошенное вожаком. В то далекое солнечное утро Леха снова был в фаворе: он стоял на поляне среди белоснежного поля ромашек, держа в руках предмет небывалой гордости – противотанковую гранату РПГ-41, втихую вытащенную из загашника старшего брата. Тяжелая, скрывающая в недрах металлического корпуса страшную тайну, которая называлась загадочным словом Смерть, она кочевала из рук в руки, вызывая восхищенные возгласы. Пока не оказалась в руках у Егорки. Дождавшись очереди, он неторопливо взвесил ее, словно оценивая тяжесть. Вдруг в один момент все стало на свои места, и смыть позор, даже ценой собственной жизни, представилось нечто само собой разумеющимся. «Лопух, говоришь», – задумчиво произнес Егорка, нисколько не сомневаясь в том, что говорит последние слова. И, прежде чем Леха успел отступить, открыл задвижку в верхней части корпуса и бросил здоровяку под ноги.

Граната не взорвалась. И взорваться не могла – в латунном корпусе отсутствовал детонатор. Но Леха и все остальные этого не знали. Мальчишки бросились врассыпную, и на поляне среди ромашковых зарослей, так и не обагренных кровью, остались двое. Застывший, белый, каждое мгновенье ожидавший смерти Егорка и бросившийся навзничь, вопящий от ужаса бывший вожак поселковой детворы Леха Лужин…

– Ты столько раз внушал мне, что единственный, на кого можно положиться – это на самого себя. Бабы – продажные шлюхи, друзья – предатели. И что в итоге? – Из темноты воспоминаний донесся короткий смешок. – Говорю тебе сейчас как на духу. До последнего думал, что мы ведем с тобой игру. Со старым названием кто кого. Что, избавившись ото всех, ты кинешь и меня. Так же, как рассчитывал сделать я. И все, что оставалось в нашей крайне опасной игре – сыграть на опережение. Но… ты попёрся мочить Грифона. И я понял, что всю жизнь для меня ходил в авторитетах просто лох.