Читать книгу - "Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть четвертая - Вера Камша"

После праздника рано поднимаются только слуги. Хромой полковник с докучливым Эйвоном не покидали своих спален, но Мэллит, почувствовав голод, спустилась на кухню и разогрела для себя мясо с сыром, после чего принялась за уборку. Девушка знала, что делать с покинутой посудой и припасами, однако не представляла, как объяснить проснувшимся отсутствие Селины. Нареченному Герхардом разумней всего сказать правду, но оставались гости, один из которых глуп, а второй ранен и огорчен. Мэллит убирала специи, протирала утварь и подбирала слова для обоих, а первым явился кот. Именуемый Маршалом встал напротив гоганни и стал громко и скорбно кричать, не сводя с нее полных укора глаз. Селина говорила с черно-белым, словно он был разумен, и Мэллит начинала этому верить.

– Та, о ком ты желаешь знать, – объяснила гоганни, – ушла с братом своим тропой Холода. Сэль не верит в стойкость и мудрость Герарда и решила проводить его, чтобы породивший их не начал плутовать. Так было нужно, а кормить тебя стану я, жди.

Печень особого гуся стала бы украшением обеда, но кот отверг и ее, и бывшую гордостью молочника сметану. Маршал сопровождал Мэллит от ларя к окну и от печи к кладовой, не переставая скорбеть и жаловаться. Хриплые крики навевали дурные мысли, и девушка решила отвлечься, порадовав променявших праздник на долг солдат. Припасов хватало, отсутствие же ленивой Бренды шло лишь на пользу. Гоганни кончала нарезать сельдерей, когда раздались шаги и раздосадованный кот вскочил на ларь. Обычно с гостем заговаривала Сэль, но подруга ушла, и Мэллит присела в талигойском женском приветствии.

– Доброе утро, господин Надорэа, – произнесла она. – Пусть первый день зимы принесет вам радость.

– Спасибо, милое дитя, – гость не стал спорить и говорить о глупом кузене, он был взволнован и чего-то хотел. – Где брат твоей подруги, я должен немедленно переговорить с ним!

– Это невозможно. – Надо говорить, как говорят офицеры, ведь она осталась за старшую в доме. – Селина и Герард уехали по срочной надобности. Вы будете заливное мясо или полагаете его неприятным?

– Я должен ехать! Я должен ехать немедленно. Вам, Мелхен, этого не понять… Я вам очень признателен и желаю от всей души обрести счастье с достойным вас кавалером, но я еду!

– Вы не можете ехать, – она тверда и равнодушна. Именно так говорят со странными, и они слушают. – Сегодня все радуются, даже солдаты, а дороги опасны. У вас нет подорожной, без нее вас не выпустят из Аконы. Вы должны ждать и не должны изнурять себя. Кухонная сегодня дома, но я с радостью накормлю вас.

– Да-да… Я поем и поеду. Конвой мне не нужен, ведь у меня нечего взять, но с подорожной вы правы. Я разыщу коменданта Аконы и изложу свои обстоятельства, он должен войти в мое положение! Я не могу сидеть и ждать, когда лучшая из женщин… Уверившись в моей гибели, она может решиться на непоправимое!

– Почему? – решила узнать Мэллит. Отъезд странного ее бы обрадовал, но Сэль сказала, что герцога Надорэа нельзя выпускать, ведь он видел многое и не разбирает, когда говорить, а когда молчать.

– Вам этого не объяснить! Вы – цветок, дивный лесной цветок, которому ведомы лишь надежды! К несчастью, любовь не всегда устилает наш путь анемонами и не всегда приходит в юности, я познал ее лишь недавно и не верю, что она греховна.

– Вы правы, – на всякий случай согласилась гоганни и посторонилась, пропуская передумавшего кота к мискам. – Анемоны приятны для глаз, но я люблю иммортели.

– Иммортели – цветы зрелости и печали. Столь юной особе больше пристали незабудки и анемоны, но об этом вам скажет ваша матушка. Мелхен, я выеду сразу же после завтрака. Жаль, что я не переговорил с юным Герардом. Мальчик появился и исчез так внезапно…