Читать книгу - "Полководец - Константин Калбазов"

Карл принял запечатанный пакет. Кивком дал понять прапорщику, что он может быть свободен. Потом взломал печати и углубился в чтение. По мере того как он читал, его настроение менялось и не в лучшую сторону.

— Прочтите, дорогой Густав, — протянув послание генерал-лейтенанту, предложил король.

Реншильд зрелый мужчина сорока девяти лет отроду, был не просто ближайшим сподвижником его величества. Король полагал его своим наставником, жадно впитывая в себя его знания в военном искусстве. Только чудо, сберегло этого военачальника во время морского разгрома экспедиционного корпуса. Никак иначе назвать то, что ему удалось доплыть до берега уцепившись за обломок мачты, назвать нельзя. И Карл был благодарен за это провидению.

— Что вы об этом скажете, Густав? — Когда тот закончил читать, поинтересовался Карл.

— Скажу, что в словах Адама есть резон. Карпов сосредоточил на границе два полка. Должен откровенно признать, это весьма серьезная сила. Но по сути, в настоящий момент это и все, чем располагает Псков. Если уничтожим дружину боярина Карпова, больше серьезного противника на нашем пути не будет.

— Вы совершенно верно заметили, дорогой Густав, что Карпов весьма серьезный противник.

— В распоряжении Левенхаупта пятнадцатитысячный корпус. Под вашим началом находится двадцатитысячная армия. Более чем десятикратное преимущество.

— Положить цвет моей армии в стремлении задавить Карпова?

— Но-о…

— Я слишком хорошо помню на что способны его полки. Каждый его солдат, слышите Густав, каждый, вооружен нарезным мушкетом, в то время, как в моих полках треть солдат имеют пики. И это происходит не из-за необходимости противостояния кавалерии, а потому что нам банально не хватает мушкетов. Да, Карпов словно приглашает нас напасть на него. Но мы не станем торопиться. Тем более, что нам есть чем заняться. Пускай пребывает в уверенности, что мы чтим заключенный ранее договор.

— Значит, придерживаемся первоначального плана?

— Именно. Левенхауптону оставить гарнизон в Порхове и выдвигаться на Великие Луки. Мы так же оставим в Новгороде гарнизон, и разделив армию на две части, продолжим наступление. Вы, мой друг, на Боровичи. Я сначала возьму Старую Русу, и далее на Холм. Таким образом, уже к концу летней компании мы отторгнем наиболее густонаселенную часть Новгородской республики, выйдем к границам Московии и отрежем от нее Псков. Хорошо бы еще успеть захватить Архангельск, чтобы отрезать Николаю выход в Белое море. Но тут уж как получится. Главное это изоляция Пскова.

— Вы все же полагаете, что русский царь наложит свою руку на оставшиеся новгородские владения?

— Он будет сущим дураком, если этого не сделает. Я бы непременно воспользовался ситуацией, представ в ореоле спасителя на белом коне.

— И вы так легко об этом рассуждаете?

— Земли населяемые русскими слишком велики чтобы их можно было вот так легко проглотить. Я не желаю подавиться. Так что, пускай забирает. Признаться, меня куда больше занимает именно Псков. Поэтому, как только мы с Николаем разорвем Новгород надвое, я сосредоточу все свои усилия на Саксонии. И как только выведу ее из игры, как и Данию с Новгородом, займусь Псковом. Без спешки. Обстоятельно. И неумолимо.

Признаться, Реншильд взирал на короля с большой долей удивления. Молодой, энергичный и чего уж там, подающий надежды талантливый юноша, обещал стать видным полководцем. Об этом кричал весь его облик и повадки. Вот только в последнее время, генерал стал замечать в нем какие-то странные изменения, несвойственные его прямолинейному характеру солдата. Он по прежнему всячески демонстрировал свою приверженность к походной армейской жизни. И в то же время, был несколько иным.

Карл не говорил всего даже своему ближайшему сподвижнику. Так, тот понятия не имел о начавшемся сношении между королем и польским провинциалом^[2]. Тот сумел заронить в ум Карла рациональные зерна, обличив их в нужные слова. А еще, обещал содействие братьев ордена в уничтожении Пскова. Взамен он просил только об одном, если таковая возможность представится, передать Карпова в руки иезуитов живым. В качестве причины указывалось то, что тот пролил кровь слишком многих братьев ордена. И король обещал им эту малость.

Итак, орден должен был начать настраивать народ против Карпова, распространяя о нем всевозможные порочащие слухи. Люди всегда легко и бездоказательно верят во все дурное. В Пскове же воля народа достаточно сильна. И насколько знал Карл, ни Карпов, ни его любовница великая княгиня Трубецкая, не желали узурпировать власть и лишить людей голоса. Ну что же. За эту глупость они еще поплатятся.

А еще, провинциал брался попытаться подготовить в Пскове заговор, чтобы можно было нанести удар изнутри. Правда, тут он не давал никаких гарантий, потому как всем тайным операциям весьма успешно противодействовал цепной пес Карпова, Овечкин. И Карл был склонен с этим согласиться. Ему без особого труда удалось найти ренегатов среди новгородцев. С Псковом же он натолкнулся на непреступную стену. Но как видно, у иезуитов все же имелись свои ключики.

Вот и прекрасно. Остается только дать время поработать ржавчине. Хотя бы годик. А пока суд да дело ему есть чем заняться. До конца разберется с Новгородом. Потом принудит к миру курфюрста Саксонии, на выгодных Швеции условиях. А там и Псков дозреет.

Конечно все его существо восставало против подобного промедления и подхода. Все его прежние представления буквально кричали о том, что большая политика и влияние государства определяются на полях сражений. Но прошлый опыт общения с Карповым и Елизаветой, говорили ему о том, что идти против них с открытым забралом, не лучшая идея.