Читать книгу - "Корпорация "Феникс" - Алексей Бессонов"

– Ну, за встречу, мистер Бин, – жизнерадостно вмешался Перси, успевший уже наполнить стаканы.

Адвокат чокнулся с нами, в два глотка потребил свою порцию и деловито вытер губы:

– Ну, за дело. Выпить мы всегда успеем. Тащите-ка, Семен, документы вашего несчастного штурманяги, только в бумажном виде. А потом я расскажу вам, что тут можно придумать.

Некоторое время он внимательно изучал все лицензии и контракты Тхора, потом вздохнул и отложил файлы в сторону. Лицо его стало задумчивым.

– Плохи, парни, ваши дела. То есть вытащить мы его, конечно, вытащим, да только хорошо если живого. Фиммонаки просто помешаны на инопланетянах, так что могут угробить его в тюряге, а концов потом в жизни не сыщешь.

– Угробить?! Да как же это, мистер Бин… он ведь совершенно безобидный!

– Для них что обидный, что безобидный – все едино. Они так потерпели от Кочевников, что любым инопланетянам сюда дорога навсегда заказана. Здесь нет ни одного консульства, ничего такого… и администрация уже даже не пытается эту ситуацию изменить. Ксенофобия, джентльмены, причем в острейшей, патологической форме.

– А если попытаться… – я пошевелил пальцами.

– Увы, – помотал головой адвокат, – на Фиммоне много чего есть, но вот коррупция отсутствует как явление природы. Да и вообще им ваши деньги до одного места. У них тут такой строй… с ума сойти можно. У них даже взаимоотношения полов не поощряются. То есть, прямо скажем, я ни разу не видел, чтобы парень ухаживал за девушкой. Никакого секса, упаси боже!

– А как же они тогда размножаются?

– Принудительным порядком, по распределению. Матери своих детей никогда не видят, их сразу отбирают и увозят в специальные ясли, а воспитывают потом в лагерях. Там же, в яслях, присваивают имя и фамилию.

– То есть, отношения между мужчиной и женщиной вообще запрещены?

– Не то чтобы запрещены – о прямом запрете, насколько я знаю, речь не идет, но, я бы сказал, не приняты в обществе. Хотя, я знаю, бывали исключения, но это, в общем-то, редкость. Поэтому очень плохо, что ваше дело ведет молодая баба. Был бы мужик, было бы проще. А так… в общем, гарантировать я ничего не могу, но попытаться, конечно, возьмусь. Не вешайте носы, парни! Что-нибудь да придумаем. Сегодня же я отправлю протест в федеральную администрацию и нажму на все кнопки, чтобы его рассмотрели как можно быстрее. Но там так любят тормозить… короче! Я пока пошел, а как только что-то прояснится, – сразу сообщу.

– Где ты его нашел? – спросил я Перси, размышляя, налить мне себе еще порцию или все же не стоит.

– Места знать надо, – неопределенно ответил он. – Паршивые дела с этой чертовой администрацией. И вообще, вся эта дерьмовая планета… наверное, Сэм, ты был прав – не надо нам было сюда лететь.

– Еще не вечер, – мрачно буркнул я и все-таки налил себе виски.

Признаться, мне очень хотелось отвесить ему по шее.

Спали мы больше двенадцати часов. Астронавт-дальнобойщик типа нас, случись ему такая невиданная роскошь, как возможность выспаться как следует, будет дрыхнуть до упора, невзирая ни на какие жизненные неурядицы. Согласен, может быть, кое-кому наш сон покажется кощунством, но вот попробуйте систематически не высыпаться в течение хотя бы пары месяцев, я потом я на вас посмотрю. Когда мы наконец проснулись, – а это произошло почти одновременно, – по местному времени наступило раннее утро. Я проверил, не пришло ли нам уведомление об окончании разгрузки «хвоста», но служащие терминала, похоже, не отличались особым трудолюбием.

– Кажется, такими темпами эти олухи будут разгружать нас трое суток, – заметил я за завтраком. – Вручную они, что ли, контейнеры таскают?

Мой компаньон пожал плечами, и в этот момент запищал коммуникатор. Перси равнодушно протянул руку к дублирующей панели над обеденным столом и бесцветно произнес:

– «Гермес», старший помощник Пиккерт.

– Это Бин. – услышали мы.

– Ну?!

– Есть новости. Вашу чертову Эдну не очень греет перспектива получить по ушам от федеральной администрации, и она согласилась предоставить вам свидание с задержанным. Давайте, собирайтесь по-быстрому, пока эта зараза не передумала. Через десять минут я жду вас с тачкой возле южных ворот порта.

– А что ему можно передать?

– Ну, вы даете… – рассмеялся адвокат. – Что, никогда не?.. а, ладно. Белье, кружку, туалетные принадлежности – пока все. И жратвы захватите, консервов побольше, а то черт его знает, чем они его там кормят.

Следующие пять минут мы носились по кораблю, как ошпаренные, складывая в мешок вещи Тхора вперемешку с его любимыми бычками в томате. Наконец, собрав арестантскую дачку, мы с солдатской скоростью впрыгнули в комбинезоны и вылетели наружу. Бин ждал нас возле большого, по самую крышу заляпанного грязью джипа.

– Будем надеяться, что этой стерве и в самом деле не нужны неприятности, – сказал он, когда мы все погрузились на переднее сиденье. – Знать бы еще, как ее, гадину, дожать?

– А что, вопрос зависит от этой, как ее, Эдны? – удивился Перси.

– Да, – кивнул адвокат. – Прокуроров у них тут тоже нет, а она – старший следователь Зоны. Раз она приняла ваше дело, она все и решает.

– А суд?

– Да какой тут у них суд… не дай бог, дело дойдет до Совета – тогда все уже ясно. Пока он у Эдны, можно попытаться. Вот как же ее доломать, вот вопрос…

Наш джип промчался по длинной асфальтированной улице между рядом совершенно одинаковых бараков, – я, кстати, не заметил ни одного аборигена, свернул направо и скоро остановился возле серого пятиэтажного здания с облупившейся штукатуркой. Бин выключил двигатель и, морщась, приказал нам выгружаться. Внутри нам пришлось остановиться возле большой стеклянной будки, в которой сидели двое охранников с неизменными бластерами на шеях. На нас они старались не смотреть. Впрочем, мы на них – тем более. Адвокат долго разговаривал с кем-то по древнему телефону, потом раздраженно выключил трубку, положил в окошко будки, и махнул рукой:

– Пошли, парни.

На площадке второго этажа нас встретила уже знакомая следовательница. Увидев нас, она скорчила недовольную рожу и поманила пальчиком, после чего тщательно осмотрела содержимое мешка с передачей.

– У вас десять минут.

Стоявший в коридоре охранник распахнул перед нами какую-то грязную дверь со множеством допотопных замков. Честно признаться, я еще ни разу не бывал в камере, разве что видел ее интерьер в сериалах про грязных следователей, которых в конце концов препровождали на каторгу: в своих мыслях я представлял жуткий темный каземат с кучей крыс и соломенным матрасом, брошенным на бетонным пол.

Однако я ошибся. Перешагнув порог, мы оказались в ярко освещенном помещении без окон. Напротив двери находилась койка, намертво приваренная к металлической стене, и низкий столик. На койке, тихо постанывая, лежал Тхор. Он не был ни избит, ни искалечен, – он просто лежал и выпевал свою бесконечно длинную, заунывную молитву. Я услышал, как шумно сглотнул Перси.