Читать книгу - "Штампованное счастье. Год 2180 - Игорь Поль"

Россыпь домов вращается над нашими головами, по крутой дуге мы пикируем к самой поверхности, одновременно выполняя противоракетный маневр. Наверное, с Земли строй из сотен десантных судов, оставляющих за собой белые инверсионные следы, выглядит внушительно. Железный кулак, стремительно и неотвратимо падающий с неба. Демпферы воют, заглушая рев двигателей. Короткие, все учащающиеся уколы в голове – отсчет. Руки плотно охватывают цевье винтовки. Тело склоняется вперед. Короткий визг компенсаторов как завершающий аккорд. Шипя, бот раскрывается, подобно майскому жуку. Борта поднимаются вверх. Десантные аппарели откидываются, превращая палубу под ногами в крутой склон. «Пи-ик!» – звучит последний сигнал. Страховочные скобы освобождают наши тела. Как один человек, мы молниеносно слетаем на землю. Глаза смотрят вперед, одновременно наблюдая за местностью и считывая показания прицельной панорамы со стекла шлема. Полупрозрачная пелена с цветными значками на ней – это не туман. Тактический блок подает сигнал непосредственно на зрительный нерв, отчего картинки причудливо накладываются друг на друга. Вспышки над головой не озаряют дома и странные поверхности из белых и серых камушков меж ними – бот не поддерживает нас огнем. Вместо этого он закрывает створки палубы и, тихо гудя, поднимается на тридцать метров вверх, где и зависает. За нашими спинами другие десантные средства, произведя высадку, поступают так же. Тени от недвижно висящих над землей судов уродуют нарядные дома неровными пятнами. Люди, стоящие на обочинах,– пестрая галдящая масса – задирают головы вверх. Мы движемся двумя колоннами, бежим трусцой в ногу, через пятьдесят метров взвод вливается в ровный прямоугольник батальонного строя и звучит команда: «На пле-чо! Шлемы а-а-ткрыть!» Короткое шевеление серых спин. Успокаивающая тяжесть оружия на левом плече. И воздух Земли, напитанный сотнями незнакомых запахов и звуков, врывается в крохотный мир под броней, слепя ярким светом.

Нам запрещено появляться на материнской планете. Легион потому и называется Инопланетным, что несет службу вне Земли. На Земле службу несут военнослужащие из числа граждан. Сегодняшний день – исключение. Сегодня мы участвуем в патриотическом военном параде, вместе с земными войсками проходя по улицам ежегодной столицы. Наша показательная высадка – часть зрелищ, которыми мы радуем пресыщенные взгляды граждан. Моя винтовка не заряжена, подсумки пусты и для пущей страховки затворы заблокированы командой с корабля-носителя. В сияющей броне боевых машин Третьего бронетанкового полка, что пойдут за нами следом, отражаются деревья и солнечные искры – по случаю торжеств режим маскировки отключен. Мало кому покажется интересным вид приземистых колесных танков с мимикрирующей броней, которых не разглядишь на фоне узорчатых декоративных решеток и бело-розовых стен мадридских дворцов.

Мы быстро формируем парадные коробки. Толпа по обочинам густеет. Люди выглядывают из окон, свешиваются с резных балконов. Редкие дети, похожие на резвящихся зверьков, суетятся под ногами взрослых и, смеясь, бросают в наш строй конфеты и флажки с эмблемой Легиона.

Оркестр начинает «Марш легионера», отсюда его почти не слышно за шелестом листвы и бормотанием толпы, но мелодия все равно звучит в ушах барабанным ритмом: ее транслируют на наши шлемные станции. Почему-то я не ощущаю никакой торжественности. На нас показывают пальцами, как на диковинных существ. Так непривычно видеть голубое бездонное небо над головой и под ним – множество людей, которым не требуются дыхательные маски и защитные скафандры.

Такблок сообщает о переходе к следующей части вводной. Над строем разносятся церемониальные команды. «К торжественному маршу… на одного линейного дистанции… побатальонно… первый батальон прямо, остальные напра-во!» Слитное «клац-клац» в ответ. В числе других я превращаюсь в камень. Туловище напряжено и чуть подается вперед. Открыв рты, публика удивленно смотрит на невиданное действо. Многие забывают пить пиво и целоваться с кем ни попадя. Временами возникает ощущение, что они тут все непрерывно целуются. «Марш!» – батальон выбрасывает вперед правую ногу. Скользкая каменная палуба вздрагивает от одновременного удара сотен шипованных ботинок. Толпа очухивается от наваждения, голоса ее крепнут, люди вытягивают шеи, женщины восторженно визжат, кто-то аплодирует, кто-то поднимает бутылки в приветственных жестах. Десятая пехотная, развернув знамя, длинной серой змеей грохочет по нарядному проспекту Ла-Кастельяна, надраенные винтовки подрагивают над шлемами, солнце вспыхивает на примкнутых штыках. За нами на малом ходу катятся машины Третьего бронетанкового. Над головой, выдерживая дистанцию, крадутся наши десантные боты, я вижу, как их тени гасят яркие отражения в окнах на правом фланге и время от времени окрашивают голубую воду фонтанов в свинцовый цвет.

Позже, выстроившись на площади Колон, мы пропускаем мимо парадные расчеты земных войск. Стараясь не демонстрировать свой интерес, мы тем не менее ревниво следим за их прохождением. Необычное зрелище. Оказывается, местные солдаты-граждане все разного роста. Из-за этого начало каждой коробки составляют более высокие бойцы – замыкают ее самые низкорослые. Вся эта разношерстная масса в ярких парадных мундирах, такая пестрая и цветастая на фоне нашей брони в серых пятнах, усердно топает под звуки бравурных маршей, сжатые кулаки в белых перчатках старательно делают отмашку, до блеска начищенные ботинки отражают черное солнце, но мне кажется, что перед нами разыгрывают какой-то неубедительный спектакль и его участники – не настоящие солдаты. Будто бы из них вытащили сердцевину. Слаженность их действий оставляет желать лучшего, повороты и перестроения выполняются ими старательно, но недостаточно синхронно. Из учебного курса мы знаем, что солдаты-граждане проводят на службе всего по восемь часов в день, по ночам спят дома в мягких постелях, имеют два выходных в неделю, бесплатное медицинское обслуживание и еще ежегодный тридцатисуточный отпуск. Неудивительно, что у них не хватает времени стать настоящей армией.

6

Этот парад был задуман правительством как акт единения нации перед лицом нависшей над ней опасности. Так сказано в нашей вводной. Не далее как месяц назад Лунная колония огласила собственную декларацию независимости, национализировала порты и промышленные предприятия, объявила об аннексии военных баз на своей территории, к коей отнесла и орбитальное пространство вокруг Луны. Под угрозой обстрела Легион прекратил отработку десантных операций на поверхности спутника. База Флота в кратере Тихо на осадном положении, отрезанная от всех наземных коммуникаций. За этот месяц грузооборот между Землей и поясом астероидов снизился в несколько раз. Ожидают, что вот-вот Луна заключит союз с мятежным Марсом. Ситуация была чрезвычайно напряженной: без промышленности спутника Земле долго не продержаться, и уже сейчас орбитальные верфи испытывают нехватку металла; земляне же при этом сохраняют контроль над большей частью энергостанций вокруг Луны, и Флот блокирует любые попытки приблизиться к ним. Каждый день на утреннем построении мы получали пакет свежих данных о положении дел. «Темза» вместе с судами артиллерийской поддержки держалась на низкой орбите, контролируя подходы к базе.

По своему складу мы не способны к проявлению широкого диапазона эмоций. Слушая сводки, мы лишь надеялись, что скоро отправимся в бой. Нам было все равно, кто станет противником. Солдат не выбирает свою сторону. Мы были рождены для войны, и тренировки в мирное время представляли собой всего лишь жалкий ее суррогат, с трудом оправдывающий наше существование. Мы искренне стремились к славе, и главной мечтой каждого было умереть в бою, выполняя приказ. Но вид землян, пьющих пиво, вдыхающих релаксанты, целующихся, смеющихся, радующихся жизни и солнцу, был удивителен. У меня возникло стойкое ощущение, что толпе вокруг нас было абсолютно наплевать на то, что происходило дальше границ их города. Главным их занятием было получение удовольствия.