Читать книгу - "Оторва. Книга шестая - Ортензия"

если честно, в 22 году тоже не всё весело. В Госдуме с подачи Минтруда подняли вопрос об единой выплате беременным школьницам. Понятное дело, несколько лет будут усердно прорабатывать сей вопрос, а потом решат, что для демографии это самое то. И ничего, что девчонкам по 15–16 лет. То есть, по сути, собирались поддержать несовершеннолетних мамочек по Библии: плодитесь и размножайтесь.

Ну так хотя бы последовательными были, что ли, а то ещё год назад произведения отечественных авторов с подобными крамольными мыслями попали под запрет. Именно отечественные, а вот книги иностранных писак про то же самое по телевизору рекламируют. Где справедливость?

— Один, — прервал мои мысли очнувшийся Каверин.

Я мгновенно оживилась.

— Ну ладно, — даже задираться не стала.

Придётся выводить рыбку на чистую воду медленно, а у меня такого опыта хоть отбавляй. Если бы в прошлой жизни не проявила инициативу, у нас с Андреем ещё лет несколько продолжался конфетно-букетный период, и он так и таскал к чаю гематоген из аптеки. Вспомнила и спохватилась. А как сегодня дела обстоят по этому поводу? Уже продаются разные гаджеты, чтобы предохраняться от нежелательной беременности, или на самом деле гематоген?

Выдохнула и уточнила:

— Один так один. Но не паршивый чмок, а вполне вкусный, минут на десять.

Мне показалось, что Каверин поперхнулся. И ведь вроде не ел ничего в этот момент.

Примечание:

1. Каренин имеет ввиду последние минуты фильма: «Корона Российской Империи или снова неуловимые».

2. Бразильский сериал. В СССР впервые показан в 1988 году.

Глава 4

Каренин припарковал автомобиль прямо за импровизированной трибуной, обдав стоящих на небольшом помосте (если его можно было так обозначить — что-то сколоченное из досок высотой сантиметров двадцать) сначала пылью, которую ветер отнес на членов президиума (или кто они на самом деле), а потом автомобиль чихнул большим облаком черного дыма.

Мне-то было абсолютно все равно, да и моей одежде. Она давно перестала походить на военную форму, и в ней я больше была похожа на окруженца из сорок первого года, который не меньше месяца бродил по тылам немецко-фашистских захватчиков и при этом активно строил козни интервентам.

Когда пыль и дым рассеялись, я разглядела майора Истомина, который стоял с открытым ртом, переводя взгляд с капитана на меня. Вероятно, узнал Каренина и рот открыл лишь для того, чтобы наорать на подчиненного за такой драйв, но тут его взгляд зацепился за меня. Скорее всего, не узнал: видела себя в зеркальце автомобиля, хоть лицо и отмыла, выглядела не ахти. Даже мысль в голове мелькнула, что Каренин целоваться отказывался именно по этой причине. Побоялся — с ведьмочкой, а вдруг через рот своим шаловливым язычком проклятие на него наложу или порчу. Глупости! Если бы что и могла — то только приворот. Вспомнила шарик Пантелеймоновича: вот прям очень бы пригодился.

А вот гимнастерка, которая единственной была похожа на себя, и притягивающее внимание декольте майору явно показались знакомыми, и он на них заострил свое внимание. Особенно на последнем. Сделал шаг в мою сторону, позабыв, что находится на каком-то возвышении, и едва не клюнул носом в землю. Сориентировался мгновенно — на то он и майор. Чтобы не упасть, стал быстро передвигать ножками, в результате чего покрыл расстояние, разделявшее нас, за считанные секунды и придавил своим животом меня к автомобилю, уткнувшись лицом, в силу своего роста, в идеальную подушку безопасности.

Ойкнула. Хотя какой к черту «ойкнула», взвизгнула голосом Бурундуковой. Ребра еще от пинка Каренина не отошли, а тут повторно и снова об дверь, с той лишь разницей, что теперь с наружной стороны. Но и слава богу, майор недолго наслаждался прелестями Бурундуковой (ну да, так и считала их, хотя уже несколько недель они и принадлежали вроде как мне), оторвал голову, но глазами продолжил исследовать то, куда его лицо так удачно приземлилось. Об Синицыну мог и нос сломать, а тут и в самом деле повезло. Самортизировало.

Поднял всё же глаза. Удивлённо-возбуждённые. Сразу и не поняла, от чего: по мне соскучился или из-за того, что сиськи мне лицом помял?

И, слегка заикаясь, выговорил:

— Бурундуковая! Живая!

Я попыталась отодвинуть майора, а когда не удалось, промямлила:

— Не совсем, Александр Николаевич (выяснила у Каренина, как зовут замполита), и если вы меня немедленно не отпустите, умру от асфиксии. У меня уже и первые симптомы проявились: тошнота и лёгкое головокружение.

От чего я могу умереть, даже если майор не понял, то главное уловил: от человека, которого тошнит, нужно стоять подальше, и отступил назад не меньше чем на метр, дав возможность сделать глубокий вдох.

Но освобождение моё длилось недолго. Замполит рассматривал меня меньше минуты, а потом то, что маленький и кругленький, совершенно не помешало ему сграбастать меня в охапку.

Возможно, будь я на шпильках, ему это вот так сходу сделать не удалось бы, но босоножки я оставила на сиденье в автомобиле и стояла по форме вольно, подогнув коленки, он и воспользовался моей беззащитностью. Облобызал и щёки, и по-брежневски трижды приложился к губам, оставив неприятный запах спирта вперемешку с табаком.

Читала у одного классика, что от мужчины должно пахнуть не одеколоном, а именно вот такой угарной смесью. Он бы у жены своей поинтересовался: сильно ли её возбуждают подобные ароматы? Ким Бейсингер после съёмок в фильме «Девять с половиной недель» очень точно охарактеризовала этот момент в одном интервью: целуешься словно с пепельницей, в которую по ошибке плеснули немного дешёвой водки.

Может, они с Микки под конец что-то не поделили, и она ему в отместку такое выдала, но по мне — именно так.

Хорошо хоть майор на каждый поцелуй не тратил больше секунды, а то если бы как мы с Карениным, то отыскал то, что целой ротой разыскивали почти сутки. Бездыханное тело Бурундуковой.

С удивлением обнаружила среди членов президиума, с интересом разглядывающих меня, мымру в своих очёчках от Карла Фредриксена. Кто бы сомневался, что она и сюда пролезет со своим горлопанским голосом! Смотрела на меня поверх очков, как Грейс Кулидж на призрак Линкольна из окна жёлтой овальной комнаты, а потом потянулась к карману и выудила пузырёк с таблетками. Мелькнула мысль, что сейчас завалится на стоящего рядом Валерика, куда ж без него, и бедную скрутит судорогой. Бывший жених (теперь уж точно бывший после горячих губ Каренина), вероятно, тоже об этом подумал, глядя на англичанку, которая