Читать книгу - "Последний Эйджевуд - Юрий Корнеевич Смолич"

Боб уже был среди них. Он давно засучил рукава и весь дрожал от нетерпения, также пытаясь сунуть кулаком в бесформенную массу из мяса и костей — все, что осталось от пассажира авто.

Он поднял было руку и собирался опустить ее прямо на череп мистера Джойса, но вдруг остановился.

— Стойте! — закричал он. — Опомнитесь, сукины дети, убили человека! Убили! Да стойте, матери вашей черт!

Прошло целых пять минут, прежде чем Боб сумел разбросать нападавших в стороны и защитить жертву от ударов.

— Отдай! — кричала толпа. — Отдай, предатель! Бить и его!

Но сильный голос Боба покрыл все голоса:

— Остановитесь, ироды! Смотрите, что вы наделали!

И он поднял высоко над толпой мертвое тело, поворачивая его головой во все стороны.

Толпа окаменела.

На руках у Боба было окровавленное и уже безжизненное тело секретаря комфракции, которого еще вчера громко приветствовал рабочий Нью-Йорк, посылая в Совет на защиту интересов пролетариата.

Боб озверел:

— Сволочи! Своего убили! Вы убили Тиля, нашего руководителя, члена Коминтерна, того, кому мы поручили борьбу с Джойсом!

Мучительный стон был ему ответом:

— Ошибка! Ужасная ошибка! Но это авто Джойса! Тиля специально посадили в джойсовскую машину. А где же Джойс? Он сбежал?

Боб плакал, как ребенок. Он метался у тела мертвого товарища, своего друга Тиля…

На руках у Боба было окровавленное и уже безжизненное тело секретаря комфракции.

Но его хлопоты были напрасны. Оживить Тиля после тысячи пинков гневных рабочих рук было уже невозможно.

Вокруг Боба и Тиля собрались рабочие, орошая слезами память своего предводителя — жертвы еще одной провокации капиталистической сволочи…

А Джойс спокойно катил по Америкен-стрит в машине товарища Тиля. Он расположился глубоко в углу диванчика и слегка покачивался на рессорах, прищурив глаза и пыхтя сигарой. Мистер Джойс отдыхал после тяжелого дня и прикидывал в уме план завтрашних выступлений — в 12 часов в парламенте и в восемь на собрании Союза индустриальных рабочих Америки, где ему предстояло дать отчет о сегодняшних событиях. Речи должны быть почти одинаковыми, только с разными объяснениями мотивов голосования в пользу войны. Нужно было хорошенько обдумать, как получше изложить эти мотивы. Он взглянул на часы. Было ровно девять. Мистер Джойс с жалостью к себе понял, что останется без обеда, и велел шоферу ехать в клуб «Добродетельных женщин».

В половине десятого там должно было состояться заседание бюро (членом которого являлся и мистер Джойс) «Альтруистического общества спасения человечества». На повестке дня стояли очень важные вопросы. Например, проект изготовления ядовитых газов — одни не убивали, а только усыпляли, другие же убивали, но действовали исключительно на коммунистов. Если газы, в результате испытаний, окажутся устойчивыми, мистер Джойс от имени «добродетельного общества» должен был предложить их властям для использования в войне, чтобы таким образом избежать лишних жертв.

VIII

В ПОДПОЛЬЕ

Через полчаса после того, как Совет профсоюзов принял решение, в северной части города, на одной из самых грязных улиц, далекой от рабочих районов, собрался Центральный комитет компартии Америки.

До сих пор его заседания проходили в более удобных помещениях, в центральной части города или в рабочих кварталах. Однако события последних дней заставляли ЦК все глубже уходить в подполье и искать убежище, соответствующее всем правилам конспирации. Со дня объявления войны все полулегальные помещения партии разгромила полиция, а этим вечером, после выступления товарища Тиля на Совете индустриальных союзов с вотумом недоверия правительству, Центральный комитет ожидал начала массовых репрессий и потому окончательно превратился в нелегальную организацию.

Секретарь Центрального комитета, чернокожий Том, без ведома ЦК уже велел напечатать в количестве пяти миллионов экземпляров листовку, где извещал пролетариат Северной Америки и всех стран Нового Света, что с этого дня Компартия Америки окончательно перестала существовать в качестве американской политической партии и перешла в подполье до времени создания А.С.С.Р. Всем партийцам запрещалось выступать открыто от имени партии. Листовка заканчивалась призывом ко всем объединяться в рядах Компартии и под ее незримым руководством вести борьбу за свержение господствующего капиталистического строя.

«В наши дни, последние дни капиталистического мира, не должно быть беспартийных рабочих, — писал Том. — Кто не с нами, тот — против нас! Помните, товарищи, это наш последний бой!»

Несмотря на дальнее расстояние и поспешность созыва заседания, ни один из членов ЦК не опоздал ни на минуту. Не хватало одного только Тиля. Председательствующий, товарищ Уптон, предложил почтить вставанием память незабвенного борца — жертвы провокации проклятого желтого молоха.

— Рабочая Америка не оставит смерть Тиля без ответа. Буржуазия убила Тиля руками рабочих. Мы смоем кровь с наших рук, только свергнув капиталистическое правительство! Это будет лучшей местью за его смерть. Но, товарищи, когда в нашей стране настанет время красного террора, в гроссбухе нашей ЧК в статье невыплаченных долгов всегда будет стоять имя Тиля! — закончил свою короткую речь Уптон, и его черные мулатские глаза засветились страшным огнем.

Сим дернул Владимира за рукав и шепнул ему:

— Уверен, что главой американской ЧК будет не кто иной, как сам Уптон.

Собрание сразу перешло к деловой работе.

Чернокожий Том выступил первым.

— Прежде всего, — начал он, — позвольте мне, товарищи, поздравить вас с великим днем. Сегодня американский пролетариат во главе со своей Компартией наконец вступил в настоящую активную борьбу против капиталистического строя, следуя заветам нашего вождя товарища Ленина и опыту русской революции.

Несмотря на необходимость соблюдать конспирацию, товарищи не выдержали, и тридцать пять пар рабочих ладоней устроили овацию.

— Прошу внимания, — остановил всех Том. — Вы позволите, товарищи, отныне считать наш ЦК центральным боевым отрядом революции? А все наши местные комитеты — боевыми организациями? Постановление принято, — закончил он. — Завтра весь мир должен узнать о новой фазе нашей борьбы. Итак, от имени нашего ЦК я предлагаю объявить, что вся рабочая Америка переходит на осадное положение. Это положение укажет нашим местным комитетам формы и тактику борьбы.

Владимир, Сим и другие товарищи из СССР сидели, как на иголках. Перед их глазами всплывали картины из истории русской революции,