Читать книгу - "Альпинист. Книга 2 - Тим Волков"

сошел в восемь, к этому времени мы уже были полностью готовы. Всех разделили на три группы, по пятнадцать человек. К каждой группе приставали сопровождающего из опытных альпинистов. Делили без фанатизма, позволив собраться самим. Я, Володька, Генка, Костя, Клим и еще несколько знакомых ребят составили первую группу. Костарев и его банда — вторую. Третья была набрана из другой спортивной секции. Молодов возглавил нашу группу, сообщив, что первая будет идти впереди, поэтому за ней нужен будет особый присмотр.

У каждой группы — рация. По ней обязательная передача всех данных — место положения, состояние идущих, погодные условия, корректировка маршрута, прочие вопросы. Эта информация поступала через связного делегатам — непосредственно Юрию Карповичу. Он лично отдал приказ сообщать ему обо всем.

— А я уж разберусь как с этой информацией поступить, — произнес он и мы поняли, что эти данные будут использоваться для отсеивания участников.

Первым пунктом, куда нам предстояло подняться, была площадка на отроге хребта, с громким названием «Пик Терскол».

До точки, откуда должен будет дан старт — старый аул, название которого никто из нас не смог правильно выговорить, — нас отвезли на грузовиках. Мы высадились возле целой россыпи сараев и хлевов. Молодов и остальные тренера несколько раз пересчитали нас, по рации доложили о готовности. Связист передал слова делегата Юрия Карповича: «Старт разрешаю».

Метеопрогноз не соврал. К этому времени туман и в самом деле рассеялся, и мы выдвинулись в путь.

Слово «Терскол» в переводе с балкарского означает «кривое ущелье», полностью оправдывая свое название. Ущелье в скором времени появилось. В его устье расположился небольшой поселок, мимо которого мы и прошли. Подъем предстоял не сложный, но долгий. К тому же опасный — дорога была плохой и любой неверный шаг или оплошность могли привести к печальным последствиям.

Наш лагерь, в котором мы разместились, находился на двух тысячах метров над уровнем моря. Подняться предстояло еще на километр. Три тысячи — ночевка. Это закон. Нужно посмотреть, как поведет себя организм. Бывало, что и на такой высоте начиналась горная болезнь.

Пик — неофициальное название. Как такого его вообще нет, это просто длинный отрог Эльбруса, ограниченный ущельем Гара-Баши и долиной Баксана.

Сначала группа наша шла молча — озирались по сторонам, любуясь красотами. Потом постепенно разговорились.

— Андрюха, я, конечно, жути нагонять не хочу, — начал Генка, воровато оглядываясь. — Но…

— Что?

— Ты рядом со мной держись.

— Это еще зачем?

— Ну как? Разве не помнишь, что сегодня утром произошло?

— Помню, — кивнул я. — Только не соображу, к чему ты ведешь.

— Какой же ты непонятливый! — раздраженно проворчал Генка. — У тебя есть враг. Видишь, как он тебя подставить хотел? Не получилось. Но только чует мое сердце, на этом он не остановится. Поэтому держись меня.

— Ты что, думаешь, что он…

— Мы не знаем кто этот гад. А может он среди нашей группы? Хотя вряд ли, тут вроде все свои. Но все равно нужно предполагать самые разные варианты. Вплоть до того, что в какой-то момент тебе и страховку перерезать могут.

Я хотел рассмеяться, но смех застрял в горле. Разумное зерно в его словах все же было, хоть и слабо я верил в такой поворот событий.

— Зря так скептически смотришь на меня, — продолжил Генка. — Если это Костарев продолжает гадить, то от него такого можно вполне ожидать. Ну, может быть, страховку и не перережет. Но вот толкнуть, пока никто не видит, куда-нибудь со склона вполне может. А там даже пикнуть не успеешь — полетишь на камни, и никто никогда не найдет.

— Костарев в другой группе, — заметил я.

— Ночевка на трех тысячах будет в одном лагере, так что не обольщайся.

И вновь пошли молча, думая каждый о чем-то своем. Я некоторое время еще мусолил неприятные мысли в голове. Но вскоре откинул их, любуясь округой.

Горы раскинулись широко и величественно. Покрытые морщинами лет и растительностью, они с каждым пройденным метром становились все скалистей, причудливей. Структура некоторых скал была необычной, похожей на шестигранники, и Молодов пояснил, что это лавовые столбы. Эти самые столбы появлялись на нашем пути, грозя перегородить его, словно наползая на тропинку, по которой мы двигались, и нам приходилось осторожно их обходить стороной.

— А мне тут парни знаешь, что рассказали? — шепнул Генка, вновь догоняя меня и воровато оглядываясь. — Про алмасты про этого много чего интересного. Пашку помнишь, который с соседней секции? Ну который у дальней стенки спит, с щелью такой большой между передними зубами? Ну вот, у него друг есть, Карим, в школу вместе ходят. Так вот у этого Карима отец служил с теми, кто на Эльбрус ходил. И они ему про этого алмасты тоже рассказывали.

— Долгий путь информация проделала, — улыбнулся я.

Но Генку это не смутило. Он продолжил:

— Алмасты — это на самом женщина. Ее эльбрусской девой называют. Безобразная вся, волосатая, с грудями чуть ли не до пояса отвисшими. Говорят, она похищает отбившихся альпинистов, утаскивает к себе в пещеру. Знаешь зачем?

— Чтобы съесть.

— А вот и нет! Думаешь, почему так долго ходит эта легенда про йети? Вот если бы он был один, то умер бы когда-нибудь. От старости или от болезни. Логично? Был бы когда-нибудь давно, ходил, ну увидели бы там его. А потом умер, и вместе с его смертью и легенда бы эта умерла. А не умирает. И знаешь почему? А потому что дева это насилует альпинистов мужчин.

— Думаешь, это вообще возможно? Ну чисто физиологически. Вряд ли у меня что-то там сработало бы по мужской части, чтобы процесс смог произойти, с учетом того, как ты описал деву эту эльбрусскую с грудями, отвисающими до самого пояса.

— А она гипнозом обладает! Морок наводит. Зыркнет глазами — а тебе и кажется, что перед тобой не чудовище, а красавица, каких не видывал.

— Да тебе то это откуда все известно⁈

— Говорю же, что Карим…

— Его отца эта дева похищала что ли, что он со знанием дела так про гипноз и прочие вещи рассказывает?

Генка не нашелся, что на это ответить и лишь пожал плечами.

Тема йети не отпускала. Я слышал, как Володька стал тихо обсуждать с Костей снежного человека, потом еще кто-то обмолвился про алмасты. Но когда стали подходить ближе к водопаду Девичьи Косы, то разговоры постепенно прекратились.

Водопад отмечал половину пути, которого мы прошли. Еще оставалось столько же, а дыхание у многих уже было сбито. Дышать и в самом деле стало трудновато. Однако виду или тем более жалоб никто не выказывал. Все понимали — сейчас за ними следят тщательней, чем на медосмотре.

Мы постояли некоторое время перевести дыхание. Потом вновь начали восхождение. Холод тут стоял собачий, а ветер продувал насквозь. Но до самого мороза еще было далеко. Молодов предупредил, что на Пике, где будет организован лагерь для первой ночевки, уже будет снег.

До Пика Терскол добрались к трем часам, уставшие и измотанные. Снег и в самом деле тут был и морозец пробрал. Но вымотанные. разгоряченные, холод нам был только в радость. Хотелось еще лечь и немного полежать, дать ногам отдых. Но Молодов не спешил давать отбой. Группа начала разбивать палатки, а тренер с упоением принялся читать лекцию.

— Запомните самое простое, но в то же время и самое сложное правило. Ночёвка альпиниста должна быть безопасной. Комфорт, полноценный сон, удобство, тепло — это тоже важно. Но не важнее безопасности. Уж лучше поспать стоя — а на высоте и так иногда приходится, — но в безопасности, чем в комфорте, но под, скажем, конусом выноса. Тогда точно вечным сном уснете, в комфорте и удобстве. А что подразумевает под собой безопасность?

Вопрос повис. Все задумались.

— Ну?

— Недосягаемость от лавин? — робко предложил вариант Генка.

— Верно, — кивнул Молодов. — Оцениваем окружающие склоны на предмет лавиноопасности. Вот прямо сейчас. Смотрим.

Все начали оглядываться.

— Вроде чисто, — пожал плечами Генка.

— Опять верно. Все чисто. Место тут хорошее, лавин точно не будет. Так. А еще что?

— Чтобы камнепада не было, — добавил Костя.

— Это тоже важно. Камнем по голове никому не охота получить. Так. Еще.

— Молнии! — Просиял Володька.

Кто-то с сарказмом хохотнул, но Молодов очень серьезно кивнул:

— Верно. Начнется гроза, лагерь может легко оказаться мишенью для молний. Ударит — мало