Читать книгу - "То, что вы хотели - Александр Староверов"

– Да, Айван, ты ни в чем не виноват, ни по чьему заданию ты не действовал и злого умысла не имел. Наши аналитики и нейронная сеть искусственного интеллекта дают 78,6 % вероятности такого варианта. Это много. Так что твою невиновность можно считать практически доказанной.

– Но? – криво усмехнувшись, спросил я.

– Но… – преувеличенно скорбно повторил Капитан. – Всегда есть это паршивое но, и никуда от него не деться. Эти же аналитики и этот же искусственный интеллект утверждают, что тебя использовали втемную с вероятностью 57,4 %. И поскольку ты сам не знаешь, кто тебя использовал, ты нам ничего и не говоришь. Тем не менее есть одна зацепка, очень туманная и слабенькая, но есть. Честность. Ты удивительно честный человек. А это нехарактерно для нашего лживого мира. Не скрою: вероятность, что кто-то намеренно сделал тебя таким, меньше пятидесяти процентов, точнее 48,1 %. Однако и это немало. Вспомни, Айван, вспомни в мельчайших деталях всю свою жизнь и до Sekretex, и после. Скорее всего это кто-то очень близкий к тебе. Думай о честности. Припомни все эпизоды, связанные с честностью, но и не только с ней. Вспомни все. Дай нам ниточку – и… Свободы я тебе не обещаю. Да и не сможешь ты после всего случившегося жить обычной жизнью среди обычных людей. Но остров вроде Эльбы у Наполеона, очень комфортабельный, почти без охраны, с родными тебе людьми, с женщинами и алкоголем, с прекрасным климатом и жильем я тебе гарантирую. Будешь владыкой острова – не мир, конечно, но тоже неплохо. И кстати, насколько я помню, Наполеон с этого острова сбежал. Чего только в жизни не бывает…

В последних словах Капитана явно заключался намек на окончательную свободу и даже, чем черт не шутит, грядущий триумф. Но не это было важно, а то, что они, похоже, действительно убедились в моей, как минимум, незлонамеренности. Уже неплохо. Хотя они думают, что мною кто-то хитро манипулировал… Ой, сомневаюсь! Миром правит хаос, и большая часть происходящего происходит случайно. Впрочем, терять-то мне сейчас особо нечего…

– Согласен, – произнес я твердо. – Но… – Тут я сделал расчетливую паузу, насладился ею: должно же быть, в конце концов, и у меня свое маленькое “но”… – Но что если вы ошибаетесь? Вероятности же не стопроцентны. Или не вспомню я ничего существенного? И что тогда – опять вернусь в свой телевизионный гробик?

– Нет, – искренне, как мне показалось, расстроился Капитан. – К сожалению, не вернешься. Я же тебе говорил, что нас всех ждут большие перемены. Через несколько часов или дней… точнее не скажу, не знаю… но очень скоро к тебе прибудет гость. Некто могущественный и влиятельный. Из небесных, можно сказать, сфер. Он сделает тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться. С вероятностью 98,7 % не сможешь. А согласившись, ты в течение недели умрешь самой мучительной смертью, которую только можешь себе вообразить. С вероятностью 100 %. Так что это последний наш с тобой шанс.

Имевшийся в загашнике у Капитана кнут ударил очень больно. Немо никогда явно мне не врал. Недоговаривал, путал, лукавил немного, но все, что он говорил прямо и недвусмысленно, оказывалось правдой. Конечно, я жаждал смерти, однако море, солнце и небо значительно ослабили эту жажду, а призрак грядущей полусвободы почти ее уничтожил. И потом – в речи Немо не смерть была ключевым словом. Мучительная… Мучиться я не хотел. И так уже намучился дальше некуда.

– Понял, – сказал я и для верности кивнул, чтобы Немо понял, что я понял и вспоминать буду со всем возможным усердием. – А можно мне здесь повспоминать? – жалобно попросил я Капитана. – На палубе. Так легче будет.

– Можно, – добродушно улыбнувшись, ответил Немо и показал на прятавшийся за припаркованным истребителем шезлонг. – Но недолго, не больше 48 минут. Так аналитики вычислили. Потом ты с вероятностью 84,6 % слишком расслабишься и ничего уже не вспомнишь. Так что давай, укладывайся на лежак, закрывай глаза и вспоминай. Время пошло.

* * *

Время уже минут пять как пошло, а я так ничего и не вспомнил. Ничего. От слова совсем. Лежал тупо на шезлонге, закрывал и открывал глаза, щурился. И ничего… Нет, у меня не отшибло память. Свою жизнь я помнил более-менее связно лет с четырех. Проблема заключалось в другом: я нынешний никак не мог совместить себя с собой прошлым. С любопытным шестилетним мальчишкой, исследующим мир, с вундеркиндом-школьником, с молодым владельцем небольшой, но перспективной фирмы, с миллионером, а потом и миллиардером, с властелином мира и его Князем. Все эти персонажи были не я, а другие, совсем чужие мне и в общем-то непонятные люди. Десятилетнее заключение порвало связь времен. Я словно бы знал краткое содержание фильма, но сам фильм не смотрел. Этого было недостаточно. Капитан говорил о зацепках, о мельчайших деталях… Плохо, очень плохо. Я взглянул на солнце, на не известное мне море и почти уже позабытое небо. Умирать совершенно не хотелось. Особенно умирать мучительно и скорее всего без толку. Нужно что-то срочно придумать. Выход какой-нибудь, уловку… Прежде я был мастер на такие штуки, потому, скрестив ужа с ежом, и создал Sekretex. Тогда получилось – или не получилось, это как посмотреть… Неважно. Важно, получится ли сейчас.

А что если… а что если действительно фильм? Посмотрю свою жизнь, как кино. Не я? Хорошо, не я. Персонажи! Просто персонажи: маленький мальчик, юноша, миллионер, властелин мира… Я все про них знаю. Они – главные герои эпической трагикомедии под названием “Моя жизнь, сука, непроста”. Я всего лишь посмотрю на них одним глазком и, может быть, что-то пойму. Ну, а начну я с честности, конечно. В ней корень зла, а также 48,1 % вероятности, что меня использовали втемную. Ладно, с честности так с честности. Я закрываю глаза, свет медленно гаснет, и на моем мысленном экране появляется, появляется…

* * *

Маленький мальчик.

Маленький мальчик лет пяти-шести лежал в кроватке и изо всех сил пытался уснуть. Он жмурил глаза, ровно дышал и даже имитировал храп. Ничего не получалось. Рядом с ним в большой комнате лежали еще тридцать маленьких мальчиков и девочек. Многие действительно спали, и маленький мальчик Ванюша им сильно завидовал. “Везет же, – думал он, – уснули и никаких делов, не нужно жмурить глаза, ворочаться и скучать. Время р-р-раз – и прошло. Не тихий час, тихая минутка. А у меня тихий год получается”.

Ванюша изнывал. Как можно днем спать, когда в мире столько интересных вещей? Взять хотя бы Машку или вообще всех девочек. Удивительно загадочные существа, зачем-то садятся на горшок, когда писают. А зачем? Встал, пописал, ушел. Нет, садятся. Колдовство какое-то…

В этот момент с соседней кроватки как раз поднялась та самая девочка Маша и направилась к стоявшему неподалеку горшку. Сделав свои дела, она уже совсем было собралась вернуться в постельку и продолжить прерванный тихий час, когда внезапно набравшийся храбрости Ванечка задал ей вопрос:

– Маш, а Маш, а ты чего сидя писаешь? Ножки у девчонок слабенькие, да?

– Дурак, что ли? – обиделась девочка. – Да у меня ножки посильнее твоих будут!

– Тогда чего?

Машка внезапно застеснялась, покраснела и пробормотала что-то о какой-то щелке или складке, из которой… Ее сбивчивый ответ ошеломил Ванюшу. Желание понять, как там все у девчонок устроено, было настолько сильным, что в голове у него мгновенно созрел первый в жизни мужской план.