Читать книгу - "Верю - Руслан Агишев"

Утренний моцион боярин Вяземский начинал всегда с одного и того же — с чашечки крепкого кофе, приготовленного по особому рецепту. Крепкая обжарка зерен и щепотка корицы давали специфический горький вкус и аромат, что разносился подобно вездесущему духу по всему зданию от первого этажа до самых последних комнат пятиэтажных башенок правого и левого крыльев. Почуяв его, каждый из обитателей поместья замирал и некоторое время старался вести себя тише. Неизвестно какой звук мог потревожить покой патриарха и вызвать его гнев. Ведь это время, не раз повторял он в близком кругу, является самым ценным временем всего дня, так как позволяет взглянуть на все предстоящие и уже прошедшие события совершенно особым, незамутненным и чистым взглядом младенца.

Вот и сейчас высокий старик в старинной ливрее, какие носили слуги более века назад, поднимался по лестнице на второй этаж, откуда коридор вел в личные в покои боярина. В руках он держал серебряный поднос, начищенный до блеска, с сиротливо стоявшей на нем крошечной фарфоровой чашечкой ароматного напитка. Больше на подносе ничего не было: ни сливок, ни молока и тем более сахара. Только кофе.

За десяток шагов до плотно прикрытых дверей до слуги донеслись голоса, что было более чем странно. Было незыблемым правилом, что никто и никогда не смел отвлекать патриарха в это время. Честно говоря, старый слуга, живший при боярине уже шесть десятков лет, не мог даже припомнить такого случая.

— …Не может быть…, - приглушенный более молодой голос напоминал голос старшего сына и наследника боярина. — Мне сказали, что все будет исполнено…

— Что?! Ты смеешь сомневаться в моих словах! Они живы! Это уже крутят с самого утра по визору! — а вот это уже, без всякого сомнения, был голос самого Вяземского.

На двухстворчатых дверях покоев вдруг зазмеились морозные узоры. Причудливые ледяные завитушки быстро перешли на стену, потолок. Начали подбираться к полу. Воздух ощутимо похолодал.

Поднос в руках слуги качнулся. На мгновение страх промелькнул на его лице, но тут же пропал. И теперь даже самый тщательный осмотр со стороны лучшего физиономиста ничего бы не дал. Старик вырос вместе с патриархом и был предан ему до мозга костей. Как он мог сомневаться и боятся своего господина? Он полностью верил ему.

Выпрямился. Спина стала ровной, как строганная доска. Поднял поднос ровно на высоту солнечного сплетения. Ни выше, ни ниже. Затаил дыхание, и сделал шаг к двери, из-за которой распространялся ледяной ужас.

Ледяные наросты, едва не звучавшие камертоном от мороза, уже выросли до внушительных размеров, бугрясь и переплетаясь в причудливые неземные узоры. Подо льдом полностью спряталась старинная бронзовая дверная ручка в виде индийского слона, задравшего хобот.

Перехватив поднос одной рукой, слуга потянулся к ручке. Холод ощущался все сильнее, колко щипля кожу. Казалось, еще немного и бушующийу двери холод скует льдом его руку, а затем и все его тело. В самое последнее мгновение старик испугался по-настоящему. Ведь сейчас он превратиться в ледяную статую. Его просто не станет. Совсем не станет.

— Петька! — вдруг раздался недовольный крик, заставивший его вздрогнуть всем телом. — Что там мнешься? Заходи!

Еще не успел утихнуть звук его голоса, как ледяные наросту на дверях, деревянных панелях стен и части потолка с хрустом посыпались вниз. Старик вжал голову в плечи, когда его начало осыпать ледяной крошкой.

— Ваше кофе, господин, — уже оправившись от страха, совершенно невозмутимым голосом произнес слуга, когда вошел внутрь покоев.

В покоях царил такой же холод, но его сила уже ослабевала. Стоявший в самом центре комнаты старший сын и наследник боярина был бледен, как сама смерть. И что-то подсказывало слуге, что причиной этому был отнюдь не мороз.

Сам патриарх в этот момент отходил от окна. На его лице еще были заметны следы испытываемого им гнева, так некстати вырвавшегося наружу. Однако, боярин уже справился с этой вспышкой.

— Остыл, — буркнул он, едва только взглянул на поднос, где фарфоровая чашка оказалась заваленной кусочками льда. — Неси новый.

Так же невозмутимо, как пришел, слуга поклонился и, развернувшись, скрылся за дверью.

— Вот как надо исполнять мои приказания, сын, — Вяземский кивнул на дверь. — Ничего не спрашивая, не сомневаясь, быстро… Я тобой недоволен, Василий, — он сокрушающе качал головой. — Очень недоволен.

Еще несколько десятилетий назад, услышавший в свой адрес такие слова от самого боярина Вяземского мог смело заказывать себе гроб. В лучшем случае гроб, а в худшем случае мастерить маленькую деревянную коробочку, в которой остатки бренного тела виновника и упокоятся. Однако, эти времена уже прошли. Тогда он еще был не так стар и впереди была целая жизнь. Можно было себе позволить вспылить, показать свою силу и гнев. Теперь, по прошествию стольких лет, Вяземский стал мудрее.