Читать книгу - "Мертвый город. Эвакуация - Наиль Эдуардович Выборнов"

Лешак повернул машину и газанул. Пули зарабарабанили по кузову, автомобиля, но оказались бессильны против брони. Мы въехали в арку и через несколько секунд оказались во дворе.

Машины здесь стояли достаточно плотно, зато была возможность въехать на газон. Так Лешак и поступил, потому что «Тигр» мог ехать вообще без дороги, он был на это рассчитан.

Однако он не был рассчитан на то, что нам навстречу пойдет толпа зомби.

Можно было выбраться наверх и порезать эту толпу из пулемета. Там ведь двенадцать и семь, даже если в голову не попадет, то руки и ноги оторвёт наверняка. Только вот тогда зомби под колеса попадут, а так их просто растолкать можно.

Лешак утопил педаль газа, и мы въехали в толпу. Несколько секунд, и машина замедлилась до скорости пешехода. Зомби застучали руками-то броне, но пробиться внутрь им не хватало возможности. Двигатель натужно ревел на максимальных оборотах, то тем не менее мы двигались вперёд.

Только бы не заглохнуть. Только бы не заглохнуть... Да, движок у «Тигра» выносливый, но тем не менее, могут возникнуть проблемы. А если мы застрянем, тогда останется только стреляться. Потому что тогда мы будем большой консервной банкой посреди компании голодных едоков.

Я даже подумал о том, чтобы помолиться Богу, но вряд ли он внял бы мне. Ему праведники молятся, а меня хоть и прозвали Святым, таковым не назовешь.

Через несколько минут мы оказались в самом центре толпы.

Машина ехала, зомби продолжали стучать в двери и окна. Я на секунду представил, что будет, если броня не выдержат и они вломятся внутрь. Нас просто разорвут на куски, и все.

Однако машина выдержала. Зомби не валились на землю, их просто отталкивало в сторону. И через несколько минут мы оказались на краю толпы. Как только она осталась позади, броневик уверенно зарычал и двинул вперед, резко ускоряясь.

Проехав через арку, мы выехали на проспект. Поворот вел в сторону окружной дороги, Лешак вывернул руль, и через несколько секунд мы оказались на ней.

Метрах в тридцати от нас стоял ещё один военный «Тигр». Вокруг него — солдаты, которые пока особо не суетились. Возможно, они просто подумали, что мы — свои? Ну а почему нет, мы ведь на такой же машине, как и они.

Только это замешательство пройдет очень быстро. И надо действовать.

Я вскочил, пролез через люк и оказался за пулеметной точкой. Резко повернул оружие в нужную сторону. Оно должно быть готово к стрельбе, Татарин должен был приготовить его. Короткой очередью я срезал пулеметчика, что находился в гнезде «Тигра». Он — самый опасный.

Потом высадил несколько длинных очередей. Солдаты попрятались, но пули калибра двенадцать и семь все равно доставали их. Как ни крути, но не спрячешься, эта штука и через бетон и через корпус машины пробьет. Она БТРы шьёт, а тут.

Пули отрывали солдатам руки и ноги. Одному я случайно попал в голову, и она буквально взорвалась. Отдача била в руки даже несмотря на станок. Но я продолжал стрелять.

Остаток короба я вбил в броневик, целясь так, чтобы повредить двигатель.

— Гони, гони, гони! — заорал я, нырнул обратно в броневик.

По броне застучали пули, некоторые солдаты все-таки выжили и, естественно, открыли по нам огонь. Лобовое стекло покрылось трещинами от попаданий, броня не выдерживала.

Лешак утопил педаль газа и вывернул руль, объезжая замерший на дороге броневик. Один из солдат попался под колеса, и его отшвырнуло в сторону, словно расстроившийся ребенок отбрасывает куклу, которая ему надоела. Теперь пули стучали по заднему борту.

Машина разогналась до восьмидесяти, подпрыгивая на кочках и выбоинах. Мы гнали вперед и мне снова стало страшно, бросило в пот, затошнило. Адреналин выбрасывался в кровь в бешеных количествах, и я просто не успевал его переработать. Однако мы оторвались.

А минут через пять увидели, как на трассу выезжает наш конвой. Они тоже уцелели. Значит, нам удалось, значит мы смогли покинуть Волков. Осталось только добраться до блокпоста и все будет кончено.

Эпилог

Мы доехали, и больше никто не преградил нам путь. Ворота Периметра отворились, наружу повалили военные. Я выбрался из машины, отомкнул на всякий случай магазин автомата, сунул его в карман на разгрузке. Лучше их лишний раз не провоцировать, а если что-то случится, то пистолета должно хватить.

Гражданские организованно покидали автобусы и двигались в сторону выхода. Их торопили окриками, все-таки время было строго ограничено, и держать ворота открытыми долго никто не собирался.

Меня вдруг пробил страх. У меня на руке укус. Его определенно заметят, спрятать не получится. И тогда из города меня не выпустят. В лучшем случае будут держать в карантине до тех пор, пока не станет ясно, что не обращаюсь. Потом отправят в исследовательский центр.

Но это если меня успеют осмотреть ученые. Люди выходили через открытые ворота, их встречали люди в желтых костюмах биологической защиты. Рядом стояли военные в полной боевой, контролировали эвакуацию. Все в порядке.

Прожектор со стены мазнул по моему лицу. Я ощутил резкую боль и упал на колени, все мое тело пробило судорогой. Через несколько секунд меня стало рвать. Тошнило меня, наверное, целую минуту, пока я не выблевал все, что съел за день. Во рту стояла мерзкая горечь желчи.

А потом меня накрыло. Мир вокруг стал серым, впереди горели огни, которые обозначали людей. И я видел биение их сердец, я чувствовал, как в их сосудах течет кровь. И больше всего в тот момент мне захотелось наброситься на кого-нибудь и разорвать его зубами. А потом рвать мясо.

Я почувствовал, как вкус горечи во рту сменился теплой кровью. Провел языком по зубам и почувствовал, что еще один шатается. Поднял руку, наплевав на то, что она была в земле и рвоте, дотронулся до него и выдернул без всяких затруднений. Коснулся кончиком пальца десны. Из нее торчал острый зуб. Новый зуб.

Люди заметили, что со мной происходит что-то не то. Из толпы вышел Профессор и двинулся в мою сторону. Подошел ближе, наклонился.

— Свят? Что случилось?

Я, молча, показал ему руку с намотанным жгутом и раной. Он отодвинул обрывок рукава, дотронулся, и я почувствовал, как от этого прикосновения меня снова пробило волной боли. От руки до самых пяток, до самых кончиков волос. Хотя, казалось бы, там-то болеть определенно нечем.

— Да... — проговорил он.

—