Читать книгу - "Негатив. Том II - Павел Корнев"

Барышня фыркнула, а когда я стянул с плеч подтяжки, вопросительно изогнула бровь.

— Вот так сразу, да?

— Ты разве не соскучилась?

Юлия Сергеевна закатила глаза и потребовала:

— Отвернись!

Я и не подумал выполнить эту просьбу, тогда отвернулась она сама; кинула шляпку на тумбочку, принялась возиться с застёжками жакета. Я быстренько разделся и улёгся на кровать, принялся с живейшим интересом наблюдать за тем, как барышня стягивает с себя юбку, а затем и чулки.

— Моя попа всё ещё идеальна? — спросила Юля, нисколько не сомневаясь в том, что я не спускаю с неё глаз.

— Даже идеальней прежнего.

Юлия Сергеевна обернулась с разрумянившимися от смущения щеками, но прикрыть ладошками грудь и треугольник светлых волос внизу живота и не подумала. Глянула с вызовом и точно собиралась отпустить какую-то шпильку, а вместо этого охнула:

— Матерь божья! Это что с тобой такое?!

Я опустил взгляд на зарубцевавшиеся раны и хмыкнул:

— Говорю же — приболел.

— Одна, две, три, четыре… В тебя стреляли?!

— Ну да.

Юля присела на краешек кровати и требовательно спросила:

— И как это случилось?

Я невесть с чего смутился.

— На практике улицы патрулировали. Ну и вот… Комиссовали, в общем.

— А-а-а! — понимающе протянула барышня. — Тот случай пару месяцев назад! О нём даже в газетах писали!

— Серьёзно? — удивился я. — А в каких?

— В институтских «СверхНовостях» и «Новинском времени» точно было.

— И что писали?

— Ты мне зубы не заговаривай! — возмутилась Юлия Сергеевна и принялась выспрашивать подробности, а когда удовлетворила женское любопытство, последовал новый, куда более актуальный вопрос: — Петенька, а ты вообще в состоянии?..

— Сама не видишь, что ли? — оскорбился я, а потом ухмыльнулся. — В институте благородных девиц ведь обучают верховой езде, так?

Васильковые глаза Юли распахнулись просто до невозможных размеров.

— Ты о чём это? Я никогда…

Но никогда — никогда, а освоилась Юлия Сергеевна весьма быстро и, если поначалу осторожничала, то на пике эмоций едва меня не заездила.

— Ты чего? — недоумённо выдохнула она, когда я принялся давиться смехом в самый неподходящий момент.

Тут уж не выдержал и рассмеялся в голос, вытер слёзы и пояснил:

— Подумал, какую причину травмы в историю болезни запишут, если сейчас швы разойдутся.

— Дурак! — выругалась Юля и откинула мои руки от своей груди, но сразу сменила гнев на милость и подалась вперёд, навалилась сверху. — Пообещай мне одну вещь, — попросила она вдруг.

— Валяй! — разрешил я.

Барышня понизила голос едва ли не до шёпота и со своим тягучим акцентом, от которого по коже бежали мурашки, произнесла:

— Если придётся, убей меня быстро. Так, чтобы ничего не почувствовала. А лучше — не поняла вовсе.

И вот тут мурашки по коже побежали отнюдь не из-за интонаций, холодком всего так и пробрало.

— С дуба рухнула? Зачем мне тебя убивать?!

Юлия Сергеевна прижалась всем телом и прошептала на ухо:

— Потому что, Петенька, мы по разные стороны баррикад. Я — монархистка, ты — социалист. Гражданская война неизбежна. А ты же знаешь, что творится в Домании?

— Знаю, — подтвердил я.

— Так обещаешь?

— Да, — ответил я коротко и встречного обещания требовать не стал.

Всё это лишь слова. Да и не дойдёт до гражданской войны, не та у нас ситуация. Слишком велик перевес левоцентристских партий.

Юля поёжилась и вдруг потребовала:

— Поцелуй меня!

— А как же телячьи нежности, которых ты не выносишь?

— Сегодня можно.

И я поцеловал девушку, впервые за все наши встречи поцеловал. Та с готовностью ответила, но почти сразу отстранилась и слезла с меня.

— Ты чего?

— Довольно скачек! — отрезала Юля. — Ещё не хватало потом с твоим лечащим врачом объясняться.

— Да брось!

Я начал приподниматься, но барышня легонько толкнула обратно.

— Лежи! — Она сместилась мне в ноги, откинула волосы с лица, и стал виден заливший её щёки лихорадочный румянец. — Боже мой, как низко я пала!

Спросить, о чём это она, не успел. В этом просто не осталось никакой нужды: и увидел воочию, и прочувствовал, аж дух перехватило.

Всё закончилось очень быстро, и Юля убежала на кухню, а когда вернулась, то улеглась рядом, подпёрла подбородок ладонями и принялась покачивать согнутыми в коленях ногами.

— Это был лютиерианский поцелуй, — сообщила она, одарив меня невинным взглядом васильковых глаз. — Когда на курсах о таком рассказывали, от смущения чуть сквозь землю не провалилась. О нет! Никогда-никогда, только не я! И вот полугода не прошло, как тебя ублажила. Оно хоть того стоило, Петя?

Я только-только отдышался, фыркнул совершенно искренне:

— Ещё спрашиваешь!

И вместе с тем ощутил некоторую неловкость. Прежде мы всегда встречались либо у Юли, либо на нейтральной территории, и там я мог просто одеться и уйти. А тут понятия не имел, как намекнуть барышне, что ей пора закругляться.

Ну да — своё я уже получил, на большее был попросту неспособен, и общество гостьи начало тяготить. Мы были слишком разные, поиск общей темы для разговора представлялся мне самой настоящей пыткой.

К счастью, Юлия Сергеевна и сама не собиралась затягивать визит и начала одеваться. И вот только она стала разбирать нижнее бельё, как сразу захотелось предложить ненадолго задержаться.

— Нет-нет-нет! — покачала барышня головой, перехватив мой, как видно, очень уж выразительный взгляд. — Хорошего помаленьку!

— Заглянешь в воскресенье?

— И на неделе загляну, если позовёшь. Только окрепни для начала. Не любительница верховой езды, знаешь ли. Предпочитаю жеребцам матросов.

Я открыл тумбочку и достал полученные от Льва конспекты.

— Ловлю на слове. А то освоишь технику, подберёшь кавалера из своего круга, и поминай как звали.

Юлия Сергеевна мигом выхватила листы и зашелестела ими, ещё и спросила:

— Сам читал?

— Не-а. Мне без надобности. Попросил — сделали.

Конспекты отправились в дамскую сумочку, а потом Юля застегнула жакет и уверила меня:

— Приду-приду. Зови. А серьёзные отношения… Не всё так сразу.

Она вздохнула, надела туфельки и помахала на прощанье.