Читать книгу - "Люди феникс - Владимир Леонидович Ильин"

В той хронике происшествий, отрывок из которой он недавно видел, были и другие сообщения. И без жертв там не обошлось. Ну-ка, ну-ка, припомним еще раз… Крупная автомобильная катастрофа на набережной. Два человека погибли, трое в тяжелом состоянии доставлены в больницу… Несовершеннолетняя школьница, возвращавшаяся поздно вечером домой с дня рождения подруги, изнасилована и зверски убита в городском парке. Рабочий-верхолаз из бригады, ремонтировавшей крышу многоэтажного административного здания, сорвался и разбился насмерть. И еще несколько утонувших, сгоревших, отравившихся…

«Но ведь меня за это время вызывали лишь два раза, если не считать того пожара! А значит, моя функция изначально заключается в том, чтобы воскрешать не всех мертвецов подряд, а лишь особо избранных личностей. И дело вовсе не в том, что мой Дар ограничен определенным расстоянием. Большинство из тех людей, которых я должен был воскресить, но не был затребован для этого, погибли в радиусе моего действия. Некоторые — чуть ли не у меня под носом…

Следовательно, есть какой-то критерий отбора. Некто или нечто делит всех погибающих неестественной смертью на достойных продолжать существование на этом свете и на недостойных этой участи. А когда выбор сделан, он, или оно, задействует меня…

Интересно: в чем же заключается этот критерий? И существует ли он вообще? А самое главное — кто стоит за всем этим и дергает меня за невидимую ниточку, как марионетку, заставляя воскрешать только нужных мертвецов? Ведь не может же природа, если мой Дар имеет естественное, если так выразиться, происхождение, слепо, наугад тыкать пальцем: мол, оживи вот этого и вон того, а этих — не надо, перебьются?!»

Тут Иван Дмитриевич покосился в окно, и то, что он увидел, заставило его оцепенеть и невольно затаить дыхание. Словно он наступил на мину и теперь боится сделать хоть малейшее движение…

Машина стояла как раз напротив городского морга.

Однако никакого Зова он не ощущал.

«Вот и еще одно подтверждение того, что я прав в своих выводах, — подумал он, не сводя глаз с серого здания с тщательно затемненными изнутри стеклами. — Этот дом битком набит мертвецами разного возраста, пола и социального положения. Как убитыми, так и умершими своей смертью. Некоторые хранятся в холодильных камерах больше недели и промерзли не хуже мамонтов. Других привезли только сегодня, и они лежат штабелями в приемном отделении, терпеливо дожидаясь своей очереди на вскрытие…

Но все эти люди — вернее, бывшие люди — не нужны Силе, которая контролирует меня. И поэтому она . не подает мне команду «фас»…

Наверное, она, Сила эта, считает, что те, кто сейчас находится там, за темными стеклами, — не более чем шлак. Мусор, человеческий мусор… Отходы производства, так сказать. Только вот — производства чего? Новой породы людей, которые будут лучше нас, потому что станут более совершенными? Добрыми, великодушными, приятными во всех отношениях? И — бессмертными… Потому что их будет обслуживать такой же вот гаврик, как я, и если их угораздит погибнуть, не выполнив свою великую миссию до конца, он обязательно примчится к ним и вытащит с того света…

А все остальные будут подыхать, как дохли на протяжении многих веков. От болезней, от рук убийц, по собственной глупости. Потому что они — это навоз, плодородный гумус, на котором должны взрасти благоуханные цветочки человечества…»

Наконец Иван Дмитриевич опомнился. «Кончай разводить философию, — сказал он сам себе. — А то еще немного — и уверуешь в бога, уйдешь в какой-нибудь монастырь и объявишь себя святым. Кстати, в этом случае тебе наверняка будет гарантирована защита от любых поползновений со стороны государства и мафии… Церковные деятели быстро сообразят, что к чему, и ты будешь жить у них как у Христа за пазухой. Пусть тоже в клетке, но с намного большей свободой. А самое главное — ты почувствуешь себя наместником бога на Земле. „Иван-Чудотворец“… А что? Звучит! Разве не приятно хоть так возвыситься над толпой, которая будет пресмыкаться и ползать перед тобой на коленях?

Нет. Противно.

Ну а тогда брось все эти дурацкие умственные упражнения и беги куда глаза глядят.

В конце концов, какое тебе дело до того, что Сила делит людей на достойных и недостойных, на хороших и мерзавцев? Разве не ты сам до сих пор делал то же самое — только мысленно, а не на деле?..

Даже если ты и захотел бы что-нибудь изменить (но ты же не хочешь, верно?) — у тебя все равно ничего бы не вышло. Потому что бороться с Силой нельзя, невозможно, и ты сам в этом убедился… От нее можно только попробовать убежать. Попытка — не пытка».

— Поехали, — сказал Иван Дмитриевич. И в ответ на стандартное уточнение автопилота пояснил:

— Домой.