Читать книгу - "Нестандартное мышление - Хайдарали Мирзоевич Усманов"

потому что его рука означала приказ, а приказ для пиратского корабля – не просто слово, а закон.

Ему хотелось идти путём договорённости. Тихим, без крови, с одним коротким рукопожатием и равномерным распределением прибыли. Но он знал характер тех, о ком шла речь. И потому готовил экипаж не для фарса, а для реальной работы – жёсткой, аккуратной, без паникующих нот, где каждый шаг выверен, а каждая жизнь взвешена, как монета на весах.

– Слушайте. – Сказал он, голос его был как гравий, перевалившийся во рту. – Мы ищем корвет огров. Но мы не тащим огонь туда, где можно говорить. Если его хозяин отдаст всё то, что мы должны получить, то и наши руки будут чисты. Если нет – делаем дело, как всегда. Все поняли?

В ответ – короткие, грубые кивки. Орочьи голоса, гоблинская жалкая нервная болтовня у консолей – всё впитывалось в капитанский слух. Он перебросил взгляд на свою карту. Красные линии погони… Зелёные – безопасные коридоры… Пунктир – возможные укрытия… Но это была абстракция. Жизнь решалась в мелочах – в том, как пленить преследуемое судно целым, не раздробив его на куски, как не пустить в ход безумную ярость, когда можно взять товар живым.

Он раздавал задачи мягко, но твёрдо. Ни одна приписка не звучала так:

“Рвём их на части.”

Ничего подобного пока что не будет. Его команда, разумные существа самых разных родов и вида, должны были почувствовать, что эта цель не маскарад, а хорошо рассчитанная сделка. Подготовка шла по нескольким линиям, и капитан думал о каждой по-отдельности:

– Станция и доковые следы. – Старый орк указал, чтобы те, кто занимался работой с документами и счетами, перекрыли документы и лавировали отчёты.

– Пусть это выглядит как следствие или случайная потеря. – Сказал капитан Ограз. Это была не преступная инструкция, а просто эстетика правды, чтобы хозяева причала могли грозить, но не знать, кому именно.

– Экипировка и оружие. – Оружие перебрали и смазали. Кто-то шёл за новой кровью… Кто-то – за более явными трофеями… Но капитан запретил бездумные демонстрации силы:

– Оружие – это язык угрозы, не музыка для праздника. – Его абордажники тренировались в стрельбе по мишеням на безопасной дистанции – мелкая, но важная проверка. Их руки не дрожали, дыхание было ровным. Никаких “секретов”, которые могли бы помочь вырезать ёмкости двигателя или “вытянуть энергию”. Это были рутинные задачи. Перезарядка, контроль запалов, проверка креплений и тушение случайных вспышек.

– Инженерный отсек. – Механики перебирали редукторы, подтягивали фитинги, ловили микровибрации – не ради феерии, а чтобы “Сломанный Клык” держался как здоровый зверь под ударом. Старый орк старался подходить к делу с умом:

“Мы не сможем заново купить корабль. Так что мы его бережём. Лучше один целый корвет, чем гора обломков и полусгнивших шкур.”

– Бригады абордажа. – Он назначил людей, помня о характерах. Быстрые, терпеливые для тихого взятия шлюзов… Хромые, но массивные – для давления на возможную оборону… Гоблинов – для взлома и захвата, потому что у тех пальцы проворнее… Они репетировали подъёмы, но не как цирк. В темноте, словами-ключами, тихо, чтобы никому не дать шанса крикнуть “тревога” или “враг”. Капитан дал прямой приказ:

“Берём целиком или не берём вовсе. Риск – оправдан, если возвращение с подобным грузом не превратит нас в мишень.”

– Канал коммуникаций. – Первый помощник завернул радио и канал связи в набор ложных “тестовых” передач. Их целью было не взломать чужое судно, а создать иллюзию, будто за “Трояном” идёт иной след. Десяток лживых маяков… Пустые сигналы… Логические ловушки, чтобы отвлечь чьи-то слишком “внимательные” глаза. Капитан одобрил:

– Пусть ищут в другом секторе. Если кто-то вообще пойдёт на это. Мы же пойдём прямо за ним.

Это не была инструкция с координатами атаки. Это был приём маскировки – шорох, а не зубчатая схема.

– Медицинский блок и трофейные планы. – Медик готовил бинты и упряжки, чтобы при необходимости скрыть следы боя и привести пострадавших в чувство.

– Нам не нужна глупая смерть, – сказал капитан тихо, – нам нужна оплата и корабль. Если будет большая смертность, раздел добычи будет слишком уж тягуч и грязен.

Он весьма тщательно расставил приоритеты. Жизни экипажа и сохранность корпуса.

– Мотивация экипажа. – Стараясь не обнажать алчность, он разложил листы с долями. Он помнил о том, что для его бойцов пиратство – это единственное ремесло и семья. Надо было, чтобы они чувствовали себя участниками, а не только голодными хищниками. В этом он говорил просто:

– Берём корвет – получаем деньги. Берём “товар” целым и невредимым – нам премия. Вас обманут? Нет. Я отвечаю. Я – ваша гарантия.

В его словах были не только обещания, но и ответственность – потому что он сам был стар и знал цену, что приходится платить за хороших специалистов.

И в то же время, в глубине его разума, тлела мысль о переговорах с тем самым огром. Сложность была не в том, что он боялся ссориться. Просто Ограз сам прекрасно понимал необратимость этого шага. Пойти к огру с миром означало впустить упрямого зверя в кабинет, где обе стороны останутся при своём. “Поделим” – как слово – для огра звучало почти как оскорбление. Но если бы в деле был шанс на мир, он бы воспользовался им – не ради трусости, а ради мудрости. Корабль и семья всегда были дороже чести в лихой час.

Перед отправлением он собрал команду в тесном кругу. Свет был тусклый, и каждый мог видеть линии на лице капитана – как давно прорезанные карты.

– Мы не идём на самоуничтожение. – Сказал он. – Мы идём за тем, что нам платят. Берём корвет аккуратно. Если он сдаётся – платим цену, уходим. Если он бьёт – мы бьём в ответ, но мы не упустим то, что у нас в руках. Поняли?

В ответ тут же раздались поддерживающие крики:

– Поняли! – И тогда старый капитан дал знак. Они двинулись к своим местам. Гоблины – механики – отправились к механизмам… Артиллеристы – к своим пультам и прицелам. На короткую секунду он позволил себе слабость, и провёл рукой по мраморной гравировке подлокотника – память о сыне, потерянном в давнем рейде.

– За всех них… – Сказал он тихо и вышел. Да. Он не желал войны ради войны. Но он знал, что если переговоры – путь, который закрыт – тогда иного пути не будет. И он был готов вести своих людей не в пьяную схватку, а в аккуратную, тихую, проведённую так, чтобы корвет пришёл к ним целиком,