Читать книгу - "Эффект Гоблы. Книга 1 - Елизар Ветров"

рядам чернокожей гоблы послышалась волна возмущения, ропота и громких окриков. Волна возмущения нарастала, хотя молодняк вряд ли понимал все, что я говорю. Просто поддавался стадному эффекту, повторяя за более опытными товарищами. Вран же косился на меня, будто пытаясь понять, к чему все идет.

– Послушайте, это решит все ваши проблемы!, – вновь повысил голос я, – Нет паучихи – нет нападений, нет нападений – можно спокойно растить молодняк из человеческих подстилок.

Пока толпа обдумывала мои слова, план в голове наконец-то созрел. Признаюсь, в начале своего выступления я просто хотел объявить об уходе и все, но сейчас.... Да бля, ну мне понравилось управлять гоблинами, видеть, как они на меня смотрят, исполняют приказы. Выходит, власть слишком сладка, чтобы с ней расставаться.

– Я заберу паучиху с собой, и… вы можете пойти за мной, если признаете своим вождем, и готовы меняться, – озвучил я мысль, что пришла совсем недавно в голову, – Для меня был бы лучше молодняк, потому что… нам придется через многое пройти, если хотим жить и развиваться.

Молодые гоблины на этот раз точно не все поняли, так как переглядывались друг с другом, повторяя обрывки незнакомых им слов. Их можно было понять… языковой барьер тоже придется пробивать у тех, кто (или если) отправится со мной.

– Я все сказал. На подумать у вас есть время, – отчеканил я, – Если кто-то хочет сразиться за подстилку, вы знаете, куда идти.

Я молча развернулся, не обращая внимание на десятки пар глаз, что сейчас внимательно за мной следили, и пошел к себе. Решил не звать с собой Врана, чтобы и у него была возможность обо всех хорошо подумать.

Я действительно не хотел через колено ломать традиции этих чернокожих гоблинов, так как… они были намного цивилизованнее прочих собратьев, что довелось встретить. С другой стороны, оставить дочь богини им я тоже не мог, потому что… было противно даже представлять гэнг-бэнг с ее участием. А может все дело в том, что… она мне сама понравилась?

Я помотал головой, отгоняя странные мысли, и решительным шагом ступал по коридору в свою комнату, чтобы отдохнуть и продумать дальнейшие действия. Но… остановился на полпути, повернул обратно и двинул к Лине. Почему-то хотелось ее увидеть и… посторожить, чтобы горячие гоблинские…. головы ей ничего не сделали.

По пути ловил на себе внимательные взгляды чернокожих, но виду не подавал. И вот, дверь открыта, а в углу привычно сидит она – Лина резко повернула голову и, увидев меня, немного изогнула губы в полуулыбке.

– Привет, Лина. Как тебе тут живется? Никто не трогал?, – проговорил я, заходя в комнату и запирая за собой дверь.

– Привет… я не знаю, как тебя зовут, – немного смущенно отозвалась девушка, – Да… все хорошо. Хотела… сказать тебе спасибо за воду. Мои волосы стали похожи на челов… чистые.

Девушка и правда выглядела чуть лучше. По крайней мере, на лице не было былой грязи и кровоподтеков, а волосы струились по телу, привлекая внимание.

– Слушай… а чем тебя тут кормят?, – выпалил я мысль, что внезапно пронзила голову, – Я… даже не давал распоряжений тебе что-то носить.

На лице девушки застыло удивление, а потом она прыснула – плечи сотрясаются от старательно подавляемого смеха, но по движению губ и гримасе все и так понятно.

Немного успокоившись, девушка откинула локоны с лица, и посмотрела мне прямо в глаза.

– Я дочь богини, и… мне не нужно питаться также, как смертным в этом мире, – проговорила Лина, немного задрав подбородок, – Правда… я тоже не бессмертна, но убить меня не так легко, как тебя или того же… Сука.

Только что я услышал очень интересную информацию, которая, возможна, была известна всем в этом мире, кроме меня. Тем не менее, одной проблемой стало меньше – будущую спутницу не придется кормить, как свинью на закла…Я помотал головой от такого сравнения, и уставился на паучиху, чьи лохмотья не могли скрыть привлекательную верхнюю часть тела.

– Что такое, господин… вожак гоблинов?, – изогнула бровь девушка, – Уже оценил прелести, и хочешь меня?

– Бля, это звучит настолько похабно и вульгарно, что… конечно, хочу!, – орал я у себя в голове. Но внешне старался сохранить приличный вид, хотя за область паха был не уверен.

– Я… больше не вождь, – тихо проговорил я.

Лицо девушки вытянулось, и она грустными глазами посмотрела на меня.

– Вот как… скоро сюда придут другие гоблины, что не привыкли особо разговаривать со мной, – ледяным голосом проговорила Лина, – Что ж, рано или поздно это закончится.

Ее фигура будто осунулась, прибавив пару десятков лет, а из глаз пропал прежний огонек.

– Погоди… я… ухожу и заберу тебя с собой, – неуверенно произнес я, смотря на девушку, – Ты… пойдешь со мной?

Лина подняла голову, и на ее щеке трудно было не заметить прозрачную капельку, что прокладывала себе русло по нежной коже. Она ничего не сказала, просто кивнула и скрыла лицо руками.

В дверь за спиной постучали. Странно было ожидать такого от гоблинов, поэтому кто-то просто тарабанил в дерево.

Я инстинктивно вскочил на ноги, и материализовал кинжал, вперив напряженный взгляд в дверь.

– Что надо?, – недовольно прокричал я, – Я занят со своей подстилкой!

Краем глаза замечаю, как Лина вздрагивает на этом слове, но тут ничего не поделаешь – перед гоблой нужно держать марку сильного и уверенного в себе вожака. Пусть уже не отряда, но своей жизни.

– Мы… это… с госпо…хазяинов хотим топать, – послышался неуверенный косноязычный ответ.

Моему удивлению не было предела, когда через пару мгновений увидел двенадцать молодых гоблюков, что тут упали на колени и вперили свои лбы в земляной пол. Такое раболепство мне претило (пока), поэтому я их быстро поднял и решил выслушать.

– Мы… слушать вождя, захотели пырять и жить… разв…аматься, – лопотал самый разговорчивый. А другие просто молча смотрели на меня со смесью обожания и ужаса. Не знаю, как у них этот коктейль в голове смешивался…

– Хорошо, если вождь Вран вас отпускает, я принимаю вас в свой отряд, – торжественно произнес я, от чего мои новые гоблюки расплылись в кривых улыбках.

Пара минут, и Лина разминала свои лапки, что незнамо сколько были в кандалах. Она уже пришла в себя, и держалась с каким-то достоинством,