Читать книгу - "ПереКРЕСТок одиночества 4: Часть вторая - Руслан Алексеевич Михайлов"

по несчастью, как было бы между землянами и между фурриарами. О нет. Два луковианца — это четкая иерархия. Они мастаки прочерчивать четкие границы и устанавливать степень взаимного уважения… Впрочем, вы земляне, как я уже отмечал не раз и не два, всегда способны склонить чаши весов в свою сторону — и тогда луковианцы начинают жить по вашим обычаям, а не наоборот, хотя не всем из них это нравится. Даже здесь на кухне среди массы трудящихся уже образовались отдельные компании, куда нет ходу посторонним. Грешат этим и некоторые земляне. Что ж — насильно мил не будешь, хотя я, как вышестоящий и ответственный, предпочитаю видеть единую и горящую общим делом рабочую массу.

В коридоре проходило двое пошатывающих старика и Вангур прервался, чтобы подозвать их и сказать пару слов. Еще через минуту отключившегося Айтана подхватили под руки и повели к выходу.

— Старательный старик — хмыкнул фурриар, снова разливая виски — Крепкий. Работящий. Не лезущий ни в какие компании и кружки по интересам. Вот такие мне нравятся…

«Да он же меня сейчас будет вербовать…» — мелькнуло у меня в голове.

— А ты как считаешь, Тихон? — протягивая мне стакан с алкоголем, Вангур испытующе смотрел мне в глаза — Ты вот сюда прибыл к нам свежим пополнением для чего?

— Ну как… работать! — ответил я — Хорошо работать! Вы не сомневайтесь, господин Вангур — я всегда так буду работать.

Фурриар одобрительно кивнул:

— Хорошо. Правильно мыслишь. Ты призван сюда работать. Да в свободное время не запрещено веселиться и отдыхать в дружной компании. Главное, чтобы такой отдых не шел во вред работе. И не был во вред твоему правильному настрою на будущее здесь в кухнях.

Притворяться шлангом я не стал. И сказал прямо и при этом чистую правду:

— Мне неинтересны никакие особые компании или кружки по интересам. Я ведь не дурак и понимаю — буду сачковать и меня отсюда попрут. А я не хочу туда обратно… не хочу снова в одиночную камеру. Поэтому работать буду на совесть и ни о чем другом думать не собираюсь.

— Молодец!

Мы выпили и он, наткнув на вилку очередной огурец, продолжил ожидаемый мной курс:

— А если вдруг услышишь что-то этакое? Ну, скажем, что-нибудь нехорошее про руководство кухни? Или про всякие глупости вроде поощрения смиренных. Ты знаешь, кто такие смиренные?

— Знаю. Они дергают не все рычаги.

— Они не дергают самый важный рычаг! — припечатал Вангур меня словом, а стол пустым стаканом — Всех нас призвали сюда с одной единственной целью — мы должны любой ценой удержать гигантскую тварь на планете! Самый важный рычаг этот тот, что высвобождает энергетический удар! И если ты его не дергаешь… фух…

С шумом выдохнув, он махнул рукой на бутылку и вытащил из кармана большой платок. Пока он разворачивал его и промокал взопревшее лицо, я разлил виски по стаканам, в то же время успокаиваясь. Вот теперь мне ясна причина нашего позднего застолья. Сегодня может и праздник, вот только Вангур не собирается отдыхать. Он не только начальник кухни. Он еще и особист. И сейчас он планомерно вербует меня, планируя создать очередного доносчика. Теперь понятно откуда столько похвал и к чему высокое приглашение на никому особо не нужное пиршество. А что — вполне практично. Раз никто не соизволил явиться за общий стол, сюда вполне можно пригласить ударно отработавших чернорабочих, угостить их вкусностями, дав тем самым понять, что их труд высоко ценится. А когда старый работник уснет, что вполне ожидаемо после тяжкой смены и обильных возлияний, с новеньким нужно пообщаться поближе и попытаться его вербануть.

— Смысл — глухо произнес фурриар, и я удивился насколько его страшноватое лицо стало жестким и угрюмым — будто всю радость и успокоенность стер собственным платком — Смысл существования. Они не понимают, Тихон. Все эти придурки смиренные не понимают — их смысл существования заключен как раз в орудийном рычаге. В том, чтобы стрелять и стрелять каждый день! Подумай сам, Тихон — ведь их ради этого сюда и призвали. И если они не дергают рычаг стрельбы, то все сорок лет своей службы они бессмысленно сжигают свою жизнь… Я считаю, что лучше быть героем, чем трутнем! И будь моя воля я бы куда жестче относится к тем, кто игнорирует главную свою задачу… Ненавижу бездельников! Презираю трусов!

Я молча пододвинул ему стакан, и он выпил его как воду, осушив за несколько секунд. Я долил еще, и он снова сделал большой глоток. Вытерев губы платком, с шумом выдохнул и на его лицо вернулась улыбка:

— Мы здесь на кухне кормим героев. Мы армейская кухня. Там кружатся летающие крепости с одиночными храбрыми экипажами, стреляющими по страшному врагу. У каждого из нас своя простая важная задача. И мы должны эти задачи выполнять. Ты знаешь какой процент крутящихся вхолостую солдат там наверху? — он ткнул пальцем вверх.

— Откуда? — искренне удивился я и отпил виски — Я как-то никогда и не думал.

— И правильно, что не думал — зачем тебе это? — буркнул фурриар — Таких мы сюда на кухню и доставляем. Тех, кто предпочитает работать, а не думать. Все мы винтики большой важной системы. Конкретно моя задача — следить за тем, чтобы в вверенной мне области все процессы проходили вовремя и гладко. Чтобы люди работали, потом отдыхали и снова работали. Понимаешь?

— Конечно.

— Любые странные разговоры ведут к понижению работоспособности.

— Я в таких участвовать не собираюсь. Я просто хочу спокойно работать и жить, господин Фурриар. Даже не беспокойтесь на мой счет.

— А если ты вдруг краем уха услышишь что-то этакое? Скажем про смиренных… или про не слишком легкие условия труда здесь на кухне?

— Прерву и уйду!

— А потом?

Замерев, я подумал пару секунд и медленно кивнул:

— Скажу вам?

Вангур улыбнулся:

— Скажешь мне. Верно. Это ведь будет правильный поступок, да?

— Ну да… — я дернул щекой, с сомнением почесал нос — К-хм… хотя это как-то…

— Доносительство не в крови землян?

— Да у нас люди разные — хмыкнул я и вытащил из пачки очередную сигарету — Есть и такие, что без доносительства жить не могут. Есть люди гордые — эти стучать ни за что не станут.

— Стучать не станут — повторил Вангур — А