Читать книгу - "Кондотьер Сухоруков - Василий Кленин"

берег моего нового города ступил сам кокуитао Косийоэса. Великий князь Саачилы, Гуиенголы, Теуантепека и прочая, прочая. Я только и успел, что выстроил запыхавшихся воинов в почетный коридор. Воины сияли тумбажными копьями и пытались дружно выкрикивать здравицы великому кокуитао… но последнее делать они у меня особо не тренировались.

«И что его принесло? — раздумывал я. — Зима только-только к завершению идет… Непонятно».

— Ты вернулся из Теуантепека, государь? — задал я дурацкий в силу своей очевидности вопрос.

— Именно. О делах в Саачиле ведь тоже не стоит забывать. И сразу же устремился в твои владения.

Юный князь вышагивал важно и степенно. Вышагивал, потому что паланкина с собой у него не оказалось. Мелковаты местные лодочки для таких крупногабаритных перевозок.

Я, почти в стиле гоголевского городничего показывал «сюзерену», что и как у нас обставлено, какие производства заведены. Чадящие гигантские печи его впечатлили. Он глядел на кучи древесного угля, горы отработанного шлака — и дивился объемам творящихся «безобразий». Да, что там: я сам дивлюсь, до чего смогло довести наше желание жить и обилие дешевой рабочей силы!

Повел на склад. У нас почти все склады с недавних пор стали одновременно магазинами. Кроме самого стратегического: тумбажного. Тут не продавалось ничего. В одном помещении складировались запасы металлов, слитки тумбаги (последние, правда, не залеживались). В другом — уже готовые изделия. Увы, и здесь было почти пусто.

— Так мало оружия? — разочарованно протянул Косийоэса, глядя на несколько полок с наконечниками да ножами. — Мой верный Алаири жаловался мне, что ты почти не присылаешь в Саачилу свое чудесное оружие. Он даже подозревал, что ты утаиваешь. Но я смотрю, тебе и самому не хватает.

— Не совсем так, кокуитао, — склонил я голову. — Долгое время у нас ушло на постройку печей и добычу руды. Но сейчас мы можем делать большое количества оружия.

— Так где же оно?

— Почти всё сразу уходит на вооружение войск. Но я его почти завершил, и в ближайшее время мы начнем слать оружие в Саачилу. Большими партиями.

— Могу я хоть на войско посмотреть? — Рыбоглазый был чем-то явно недоволен. — Войско моих беэнаса.

Всего войска в Базе у меня была только элитная сотня Брата Гнева. И там девять из десяти — четлане. Может, отвести его к Черному Хвосту? Там и войско самое большое, и есть на что посмотреть.

Кокуитао милостиво согласился «пробздеться» до Таниче. Правда, он не ожидал, что я подразумевал путешествие пешком.

— Ты не предложишь мне паланкин? — округлил мальчишка глаза.

А я и себе предложить не мог! Не было в Базе паланкинов.

Пришлось срочно слать людей в Лабоче, чтобы кто-нибудь из хоана одолжил «тачку». Те, когда узнали, что для САМОГО кокуитао — тут же вывалили весь «автопарк». Рыбоглазый выбрал себе самый симпатичный паланкин, носильщики у него были свои. Я тоже взял — ну, не бежать же за мальчишкой собачонкой!

И вот мы покачиваемся на волнах неровностях сапотекских «дорог», едем вдоль обмелевшего Ргоони в Таниче. В принципе, заминка с паланкинами на пользу пошла: я отправил Хвосту гонца с предупреждением о высоком визите. Теперь у моего генерала будет больше времени, чтобы подготовить шоу.

И это реально смотрелось круто! В своем острожке около Таниче формировалась уже пятая сотня Черного воинства. Мы решили с Черным Хвостом, что больше 400 здесь не понадобится. Так что пятая сотня после подготовки будет переведена в Базу. Воинам работать не было нужды, так что тренировались они постоянно. Я вдруг понял, что даже в Излучном у воинства Горы не было такой выучки, как сейчас. Хотя, оно на 70-80 процентов состоит из новобранцев.

Косийоэса завороженно смотрел на маршировку, маневры нескольких сотен воинов в доспехах, с огромными щитами, затаил дыхание от волнения во время тренировочной сшибки. Потом ему показывали возможности тумбажного оружия (не в первый раз уже, но это чем чаще показываешь, тем лучше). В завершение четыре сотни выстроились монолитным строем, а Косийоэса проходил перед ними, внимательно разглядывая. Особенно пристально он изучал бойцов с перьями аракари на шлемах (я уже объяснил ему «перьевую дифференциацию» в войске). Наконец, остановился перед одним из таких.

— Ты беэнаса?

Вот оно что! Рыбоглазый искал среди командиров своих, но пока у Черного Хвоста почти все двадцатники и сотники были из четлан. Никакого «расизма», просто у сапотеков нет нужного опыта. На всё воинство, наверное, пять или шесть двадцатников.

— Да, великий кокуитао, — краснея и бледнея, ответил черный. Я видел, что весь его организм требует рухнуть в ноги благородному повелителю, но в строю такое делать строго запрещено. Мужика просто рвет на части!

— Как звать тебя? — холодно спросил Косийоэса.

— Бееликуаа, великий кокуитао! — пылко ответил двадцатник, прочно уронив покорный взглядв землю.

— Откуда ты и чем занимался раньше?

— Из Таниче, великий кокуитао! Я… Я растил маис, разводил индеек и собак.

— Пеникече? — ох, каким тоном он это сказал!

— Да… Великий кокуитао.

— И командуешь воинами?

— Они тоже пеникече, великий кокуитао! Я бы не посмел командовать благородными хоанауини…

Косийоэса ничего не сказал и просто пошел дальше. Словно, ни с кем и не разговаривал. Словно, позади него растоптанный воин не умирал от унижения. Я пожал плечами, попытался подбодрить взглядом бойца, но тот не поднимал глаз. Рыбоглазый увидел еще несколько двадцатников-сапотеков, но с ними уже не стал говорить — по опущенным глазам всё понял. Повернулся ко мне.

— Пусть они еще посражаются понарошку. А мы посмотрим на это откуда-нибудь с высоты.

Как будто, тут его дрессированные собачонки. Черный Хвост позади меня заскрипел зубами: он-то думал, что распустит воинов выполнять текущие задачи. Я повернулся и, пока мальчишка не видел, развел руками: придется потерпеть, мол.

Небольшую горку мы нашли неподалеку. Дошли до нее (Дошли! Ножками!), и Рыбоглазый уселся прямо на землю — к моему изумлению. Вся свита осталась внизу, мы были только вдвоем. И я заподозрил, что эта «романтическая» мизансцена не случайна. Жду.

— Мудрые предки заботятся обо мне, — внезапно начал князь, лениво поглядывая на покрытых потом черных, что старательно тренировались на потребу высшим мира сего.

И всё. Я повернулся к Рыбоглазому: что дальше, мол, вашество?

— Я молод. Но уже так много со мной случилось. Однако, никогда я так сильно не ощущал волю Косийо (или еще кого из великих пее), чем в тот день, когда увидел тебя, чужак. Будто мой мир стал шире, а понимание его — наоборот, меньше. Сначала ты, твое странное войско, потом — Великий Видящий. Так не бывает.

Мальчишка снова замолчал.

— Но было.

Да чего он тянет?

— Я хочу тебе рассказать