Читать книгу - "Источник - Татьяна Зимина"

Оглянувшись на брата, Сэм онемел: Семечко покоилось на двух едва отросших щупальцах осьминога. Сэм моргнул. Затем подбежал, протянул руку и потрогал овоид. Тот был прохладным на ощупь и удивительно реальным.

Сколько вопросов вертелось на языке. Сколько горечи, разочарования и отчаяния он сейчас испытывал. Но рефлексировать было некогда.

Выхватив артефакт у Порфирия, Сэм повернулся к экрану.

– Адмирал, остановите торпеды, – сказал он тихо. – Вот то, что вам нужно. Забирайте. И… И будьте прокляты.

Неожиданно Семечко засветилось. Металлическая оболочка вдруг стала прозрачной, внутри засверкали миллионы крошечных огоньков. Они кружились, превращаясь в созвездия и галактики, и казалось, вот-вот вылетят наружу… Сэм равнодушно смотрел на артефакт. В душе его тлели черные угли.

– Слава Аресу, – по испещренному пятнами, коричневому черепу адмирала ползли крупные капли пота. – Я рад, что ты внял наконец голосу разума. Сейчас я вышлю зонд, ты вложишь в него Семечко, и… мы расстанемся. Надеюсь, навсегда. Думаю, ты не решишься обмануть меня в последний момент, но на всякий случай предупреждаю: один корабль ты уже потерял.

– Высылайте свой зонд, – Сэм сжал челюсти так сильно, что хрустнули зубы. – Я не собираюсь никого обманывать. Как не обманывал и до этого. Я не знал, что оно на борту.

Фрагс Денетор внимательно посмотрел на осьминога. Отметив и опаленный мех, и недостаток конечностей…

– Я тебе верю. Но извиняться не стану: к сожалению, прошлого не вернуть. Тебе придется привыкнуть к потерям, сынок. Они неизбежны, – в голосе адмирала прорезались нотки сочувствия. – Вынеси из этого урок, капитан Сэм. И хорошенько его запомни, – он вновь приблизил лицо к экрану. – Капитан обязан знать, что происходит на его корабле.

…Саёнара поплотнее закуталась в плед и, откинувшись на спинку кресла, закинула ногу на ногу. Открыв книгу на заложенной странице, она попыталась сосредоточиться на чтении.

Осьминог лежал в медицинском коконе. Из его кожи под разными углами торчали прозрачные трубки, в них капали и булькали разноцветные жидкости. Порфирий смотрел на девушку – в медицинском отсеке, белом и стерильном, как внутренности презерватива, больше смотреть было не на что.

– Тебе не обязательно со мной сидеть, – наконец сказал он.

– Вдруг тебе захочется пить, – не поднимая глаз, ответила девушка.

– Я и сам могу дотянуться, – осьминог попытался пошевелить кончиком щупальца. Оно вяло, как мертвая водоросль, колыхнулось, и бессильно соскользнуло с кушетки.

Саёнара закрыла книгу и наклонилась, чтобы положить конечность назад, на кровать. Мех на ощупь был жестким, как щетка для волос, цветовая гамма застыла где-то между чуть подсохшей раной и коричневой корочкой мертвой бактериальной пленки.

– Моя бабушка говорила, когда кто-то болен, он не должен быть один, – сказала она, поправляя подушку под головой осьминога.

– Почему это?

– Нужен свидетель.

– Свидетель чего?

– Ну… После того, как ты восстал из комы и прервал процесс восстановления… Вдруг ты не выкарабкаешься? Никто не должен умирать в одиночестве.

– Свидетель смерти… – осьминог глухо заперхал, и Саёнара не сразу поняла, что это он так смеется. – Так ты думаешь, я умру?

– Никогда не поздно надеяться.

Порфирий приоткрыл клюв в улыбке.

– Приятно знать, что в Галактике не меняется хоть что-то.

– Обращайся.

Саёнара вновь открыла книгу.

– Что читаешь? – спросил осьминог. – Не то, чтобы мне было так уж интересно, но… Книга? Я такие видел только на картинках в Галактопедии. Где ты её взяла?

– Не все в Галактике, знаешь ли, привыкли к высоким технологиям.

– И что это за книга?

– Сунь Цзы. Искусство войны. Она… дедушкина.

– О…

– А ты ожидал любовный роман?

Порфирий затрясся от беззвучного смеха.

– Что смешного? – насторожилась Саёнара.

– Представил тебя за чтением любовной книжки… Уютно свернувшись в кресле, с корзинкой леденцов на коленях и носовым платочком…

Саёнара дернула щекой и чуть слышно хмыкнула.

Тревожно запищал какой-то датчик. Отложив книгу, она подошла к кокону и поправила одну из капельниц – жидкость в ней окрасилась в густо-голубой цвет крови осьминога.

– Не дергайся, – сказала девушка намного мягче, чем собиралась. – А то иглы выпадают. Зря ты отказался вернуться в кому.

– Бывал уже разок, – буркнул Порфирий. – И чем всё закончилось? Лучше я так, по-старинке. Больновато конечно, зато больше ничего не пропущу.