Читать книгу - ""Фантастика 2025-28". Компиляция. Книги 1-19 - Дмитрий Шатров"

вот из того флакона, вымывает остатки таблеток, возвращает Эльзу из того мира в этот. А она не хочет возвращаться! Ни за что!

И она закричала. От боли, от стыда, от безысходности, от осознания того, что он ничего о ней не знает и ничего не понимает. Закричала, забилась затылком о мягкое изголовье кровати. Был бы там кирпич или булыжник какой, она бы ударилась посильнее, и все… А так глупо и бессмысленно, и Никитина ладонь снова на ее лбу, давит, прижимает, не позволяет причинить себе даже минимальный вред. Он ведь доктор, он должен спасать таких, как она. Даже таких, как она…

– Эльза, не надо! – Он говорил одновременно тихо и зло. Говорил и продолжал прижимать ее голову.

– Пусти! Отпусти! Развяжи меня! – Она еще что-то кричала, но не слышала ни собственного голоса, ни его. Перед глазами плавали клочья кровавого тумана, и из-за этих клочьев она не видела Никитиного лица. Хорошо.

– …Слышу, очнулась наша спящая красавица! Очнулась и уже задала Никитосу жару!

Этот веселый, с легкой хрипотцой голос Эльза тоже помнила. И голос, и его обладателя.

– Пригодились ремешки? А, Ник? Ты бы ее без них не удержал. Она бы тебя без них порвала как Тузик грелку.

– Уже порвала, – прохрипел Никита.

– Укусила, что ли? Плохо. – А вот сейчас он не шутил, сейчас он встревожился не на шутку. – Рану обработал? Не хочу сказать ничего плохого, но у нее такой анамнез. Надо будет потом провериться…

– Заткнись! – рыкнул Никита и перестал прижимать Эльзу к койке. – Ты видишь, она не в себе! Ей больно, Ильюха!

И больно, и стыдно, и дозы хочется, а жить нет. Но хуже всего, как ни странно, стыд. Какая она сейчас? Во что одета? Одета ли вообще хоть во что-нибудь? А мылась в последний раз когда? Тогда же, когда вены резала? Если так, то еще ничего, можно сказать, совсем чистая.

Мысли были такие дикие и такие нелепые, что Эльза расхохоталась. Она билась затылком о подушку и хохотала, как сумасшедшая. Впрочем, почему как? Януся всегда говорила, что Эльза чокнутая.

– Все идет по плану, – сказал Илья скучным голосом, но близко к Эльзе подходить не стал. – Абстиненция такая. Я сейчас добавлю кое-что для облегчения симптоматики…

И добавил. И почти сразу же все начало меняться, закружилась палата, и Эльза вместе с ней. Чтобы не упасть, схватилась за Никитину ладонь. Или это он поймал ее за руку, попробовал удержать над бездной, но не сумел. Эльза полетела вниз.

* * *

– Дальше что? – Никита сидел на кухне перед чашкой кофе. Кофе он сварил себе сам, Никопольский давно уехал по своим делам.

– Дальше – больше! – Ильюха грузно плюхнулся на соседний стул, потер переносицу. – Дальше оставляю тебя, Никитос, дежурным по больнице. Мне пора, через пару часов на работу. Да ты не дрейфь, все самое необходимое я тебе там на столике оставил. Таблеточки, укольчики… Твоя главная задача сейчас – следить, чтобы она себе не навредила. Ну и выслушивать все, что она о тебе думает. А она сообщит, Никитос! Непременно сообщит, как только очухается. Они все сообщают, такими словами порой обзывают… – Он потянулся, отхлебнул кофе из Никитиной чашки. – Но ты не слушай и не верь. Не верь ни единому ее слову, потому что это не она станет с тобой говорить, а ее абстиненция. В ясном сознании и при трезвой памяти тебе такого ни одна девица бы не сказала, даже Эльза. Особенно Эльза.

– А хорошие новости будут? – спросил Никита, косясь на приоткрытую дверь в спальню.

– Хорошие будут, – Ильюха кивнул. – Зависимость у нее, конечно, есть, но не героиновая. Вены чистые. Во всех явных и неявных местах. Когда анализы будут готовы, я тебе сразу сообщу, а пока просто… детоксикационная терапия. Кстати, о детоксикационной терапии, я там у постельки ведро поставил. Скорее всего, ее будет рвать. А с ведром оно сподручнее. Отвязывать ее я бы тебе не советовал. Если только в крайнем случае. И не верь, Никитос! – Друг поднял вверх указательный палец. – Ни единому ее слову не верь! Пока дурь из нее не выветрится, это не она.

– Не она… – Кофе был горький и холодный, совсем не такой вкусный, как у Никопольского.

– И себя не смей винить. – А вот сейчас Ильюха говорил совершенно серьезно, без этих своих хиханек. – Ты ни в чем не виноват. Свою часть сделки ты выполнил.

Свою часть сделки… Не оттого ли так тошно, что именно сделки? Может, это для него была сделка, а для нее что-то большее?

– Эй, Никитос, даже не думай загоняться по этому поводу! – Ильюха подпер кулаком щеку. – Если бы не ты, она бы такой вот стала еще тогда, десять лет назад. Ты спас ее тогда, друг дорогой. Вытащил из такой жопы, жить научил по-людски. А то, что она не удержалась, что сорвалась, так это не твоя вина. Совсем не твоя.

Никита слушал, кивал, думал о своем. Надо позвонить шефу, попросить отпуск. У него их там скопилось… этих отпусков! Шеф, конечно, не обрадуется, что ни говори, лето – горячая пора, в отпуска всем хочется. Всем хочется, а Никите нужно, вот прямо до зарезу! И с Никопольским нужно еще раз переговорить. Что он там говорил про путешествие для Эльзы? Куда путешествие? С кем? С какой целью? Вроде бы и не его дело, но раз уж так вышло, то знать о планах Никопольского или этого его работодателя он обязан.

– Ну, я пошел! – Ильюха встал. – Ты тут сражайся, а я на телефоне. Звони, если что, мы как-нибудь коллегиально все ваши проблемы порешаем.

Хорошо бы, чтобы проблемы можно было решить коллегиально, но Никита чуял, что легко не получится. И всех проблем он еще не видел.

Друга он проводил, закрыл за ним ворота, вернулся в дом. Кошка ждала на крыльце, смотрела вопросительно. Голодная, наверное.

– Пойдем, – сказал Никита устало. – Колбасы дам.

Колбасу кошка проглотила в один присест, наверное, и в самом деле была голодна. Что они там ели вместе с Эльзой? Похоже, ничего не ели.

– Молока хочешь?

Молока кошка хотела, лакала быстро, оглядываясь по сторонам, словно опасалась, что отберут. А Никита сидел рядом на полу, скрестив ноги по-турецки, наблюдал.

– Как она дошла до жизни такой? – спросил то ли у кошки, то ли у себя.

Кошка ничего не ответила, только заурчала сыто, потерлась башкой о Никитову ладонь. Ильюха бы непременно напомнил про дезинфекцию и опасность паразитарных инфекций, но Никите было не до дезинфекции. Клонило в