Читать книгу - "Владыки Железного дракона - К. Л Вернер"

Друмарк опустил глаза на рубцы на коже, и ему стало ясно назначение символов, которые он выцарапал на собственном теле. Эти самые символы и произнес чумной демон. Не бессмысленный набор звуков, но имя. Истинное Имя.

– Итх’ницзилик, – медленно, растянуто проговорил Друмарк. Демон помогал ему правильно выстраивать звуки. – Итх’ницзилик, – зловеще повторил он.

Звучание имени напоминало нечто среднее между зовом стервятника и волчьим воем. Друмарк почувствовал, как менялся язык у него во рту, принимая совершенно другую, отвратительную форму. Он подавил позыв к тошноте и произнес имя в третий раз.

Его словам вторил рот мутанта на плече, шепча ему в ухо, говоря ему не останавливаться. Высвободившаяся сила демона Нургла принялась преобразовывать лицо Друмарка. На губах проступали узелки, и из них сочилась едкая жидкость, на лбу наливались багровые нагноения, мясо на щеках высыхало, оставляя на месте себя безжизненные островки кожи, волосы на бороде выпадали клочьями. Демон вкладывал всю свою болезнетворную энергию в слова Друмарка, и сержант платил высокую цену за проводимую сквозь него мощь.

Золотой гигант обернулся. Призматический Король открыл клюв и издал гневный птичий крик, громом прокатившийся по коридорам аванпоста. Искрящиеся глаза, потерявшие металлический блеск, горели злобой, ими теперь смотрел настоящий монстр.

Призматический Король вознамерился сокрушить своих врагов, но тут до него долетел дополненный магией звук его Истинного Имени, имени, которому он не мог сопротивляться. Длинные когти на ногах внезапно потеряли плотность и форму и растеклись по полу вязкой жижей, лишив Повелителя Перемен возможности двигаться.

Порезы на коже Друмарка засияли внутренним светом и пылающим отражением заплясали в глазах демона. Шатаясь, сержант подошел ближе к золотому чудовищу, намертво приковывая к себе взгляд Призматического Короля, чтобы монстр каждую секунду видел и слышал свое истинное имя. Каркающие звуки, которые издавал Друмарк, служили командой, намерением, что стало словом. Он чувствовал, как Призматический Король пытался противиться его приказу. Мысли бушевали в голове Друмарка, точно неконтролируемый пожар. Камнепад угроз и обещаний, от которых демон Нургла забился в дальние уголки сознания сержанта.

– Ты можешь спастись и сохранить себе жизнь, – сказал ему Призматический Король. – Я выжгу твою одержимость. – Соблазн сменился угрозами. – Если я паду, я останусь ждать во Владениях Хаоса, и, когда твоя проклятая душа наконец попадет ко мне, я буду терзать ее до тех пор, пока все миры не обратятся в ничто!

Требования Призматического Короля не заставили Друмарка прогнуться. Сержант представлял себе лица друзей. Помнил, что их жизни в его руках, и только это имело значение. Он яростно произнес команду в девятый раз. Золотое тело потеряло упругость и гибкость, затвердело, а секунды спустя застыло на месте.

– Осквернитель! – раздался бранный крик чародея, которого Призматический Король подпитывал жизненной энергией Турика.

Чародей замахнулся посохом и выпустил в Друмарка обжигающую спираль огненного света. От магического потока болезнетворные гнойники, усыпавшие тело сержанта, лопнули, из них потекла, мгновенно испаряясь, чумная сила. Его кожа стала чернеть, кости принимали уродливые и неестественные формы. Остатки волос, которые не успели выпасть, взорвались цветными огнями. Колдовской луч, вызвавший чудовищные мутации, выворачивал Друмарка наизнанку.

Изуродованные колени Друмарка подкосились под тяжестью туловища, и он грохнулся на пол. Челюсти сплавились в единую костную массу – он больше не мог говорить. Выцарапанные символы тягуче сползали, но сержант упорствовал. Вражеское заклинание медленно убивало его, изувечило его настолько, что смерть была неминуема, однако Друмарк уже продержался куда дольше, чем рассчитывал чародей. Зараза Нургла противостояла преобразовывающей магии Тзинча, и в этом противостоянии он продолжал жить.

Сержант начал пальцами раздирать обнаженное мясо на груди, заново нанося символы, которыми покрыл себя ранее. Мутировавший рот на плече взвыл, громко, настойчиво, но не голосом чумного демона, а голосом дуардина.

Возвышаясь над умиравшим Друмарком, Призматический Король пытался сбросить с себя оковы, которыми опутало его Истинное Имя. Он выставил вперед огромную лапу, на кончиках его пальцев засияла колдовская энергия, а затем из них вырвалась волна магии. Она накрыла Друмарка, моментально испарив ему руки и испепелив плоть на черепе. Но благодаря чудовищной сущности демона Нургла даже в таком состоянии он отказывался умирать.

Словно насмехаясь над тщетными усилиями своего врага, совершенно голый, склизкий череп Друмарка посмотрел вверх и громко прокричал имя Призматического Короля в очередной раз. Приказ наделил сержанта еще большей властью над великим демоном: туловище золотого гиганта сотрясалось, а конечности теряли последние остатки подвижности.

Призыв Готрамма заставил Грокмунда отвернуться от механизмов, по которым топливо поступало в печь.

– Пусть наша смерть будет достойной наших предков! – крикнул капер, ведя немногочисленных оставшихся в живых дуардинов на бой против культистов.

Устроенная Брокрином мясорубка пробудила в харадронцах робкую надежду. Всего минуту назад они были готовы дорого продать свои жизни. Теперь они наступали, жаждая заставить неприятеля заплатить за каждую пролитую каплю крови.

Лишь Грокмунд остался позади. Остался из-за раны, но не от тяжелых крыльев крикуна, а раны более глубокой. Раны от того, что чудовища Хаоса использовали его. Он не увидел, чем на самом деле было порченое эфирное золото: открывшиеся возможности настолько поглотили его, что он даже не задумался, почему у руды такой потенциал. Эфирное золото оказалось не чем иным, как ложью, приманкой, на какую попались харадронцы. Инструментом, с помощью которого демонический ужас вновь обрел физический облик.

Он подумал об адмирале Торки, о его соратниках с «Бурекола», обо всех дуардинах, погибших вместе с остальным флотом Барак-Урбаза. Их смерти были на его, Грокмунда, руках, это с его пальцев стекала их кровь. Это его грезы привели к их трагическому концу. Всему виной были его мечты, выросшие на почве лжи демона.

Мечты, вскормленные его жаждой признания. В каком-то смысле Грокмунд ощущал себя еще более алчным, чем Скагги. Ослепленный амбициями, он не увидел очевидного, не задался вопросами, которыми стоило задаться. И если бы за собственную гордыню поплатился один лишь он, быть может, Грокмунд сумел бы оправиться от разочарования.

Треск магических энергий заставил эфирного химика попятиться ближе к печи. Ему тут же вспомнилась ужасная смерть Турика, то, как Призматический Король превратил его в дымящийся мешок с костями. Но заклинание было нацелено не на Грокмунда. Бросив взгляд дальше, на сошедшихся в смертельной схватке культистов и дуардинов, он увидел золотого демона, а внизу, у его ног, обезображенную фигуру Друмарка. Сержант выглядел так, будто ему переломали все кости, заживо содрали шкуру, а ее остатки превратили в лохмотья; на нем не было живого места от болезней и чудовищных ран. Но он продолжал сражаться. Продолжал отдавать силы противостоянию с врагом. Магия чародея нещадно жгла его, но сержант оставался непокорен.