Читать книгу - "Маша и Ректор в шоке - Анна Гаврилова"

– А сколько этой леди лет?

– Завтра исполнится восемнадцать, – подсказал соотечественник.

Голос Алекса прозвучал ровно, а Бор внезапно хмыкнул и выдал:

– Но ведёт себя на все двадцать девять.

– Очень ушлая девица, – поддержал его другой, который нанизывал мясо.

– И о-очень настойчивая, – поморщившись, добавил третий, симпатичный блондинчик с зелёными глазами. – Я в прошлый раз от неё еле удр… хм.

Парень резко осёкся и затих, а я ощутила прилив совершенно неуместной злости. Значит, ушлая. Значит, не по годам развитая. Плюс, активно интересуется симпатичными брутальными парнями. Ну, знаете! Ну…

Резкий взгляд на Волкова, и я заставила себя отвернуться. Сказала, обращаясь к мастеру-бармену:

– Наливай!

Тот опять-таки налил.

Пара минут тишины, дружное наблюдение за действиями кострового, который уже организовал угли. Ещё более дружное созерцание размещения над углями шампуров…

Потом новый полёт воздушных рюмок, и извлечение из пространства пары пузатых бутылок. Полётом рюмок заведовал один из представителей банды, а новую порцию алкоголя доставала, разумеется, я.

Вот после этого прозвучало:

– Ваше высочество, а вы действительно чудо! – Бывший спаситель.

– Мари, а не хотите навсегда присоединиться к нам? – Тот самый блондин.

Я польщённо зарделась, заулыбалась во все тридцать два зуба… И ничуть не удивилась, услышав нарочито-страдальческое:

– Не-ет, только не это!

Протест, разумеется, Волков выражал.

В этот миг в голову стукнула новая мысль: вспомнились каноны мужского фэнтези, расставание с «мулатками», не по годам развитая девица и категоричное нежелание Алекса пропускать завтрашний бал в доме генерала Гизли… И всё, внутри произошел взрыв!

Кобель. Гадкий, мерзкий, бессовестный, вонючий! Я ему девственность отдать собираюсь, а он…

От нового витка эмоций спасла очередная воздушная рюмка и байка, которую начал рассказывать Бор.

За этой байкой последовала и вторая, и третья, и даже четвёртая. Не то чтоб мне было прям очень интересно, но я слушала и подхихикивала. Очень быстро к байкам добавился аромат поспевающего шашлыка, и жизнь стала на порядок лучше.

Правда забыть о кобелизме идейного противника я всё равно не могла, и временами непроизвольно посылала ему испепеляющие взгляды.

Алекс эти взгляды ловил, а в какой-то момент даже не выдержал, поинтересовался:

– Машунь, что не так?

– Всё чудесно, – ответила невинно.

– Точно? – скептически переспросил он.

Принцесса промолчала и, подхватив протянутый ей шампур, временно из реальности выпала. Шашлык получился слишком вкусным, чтобы совмещать поедание с мыслями о распутных гадах!

А дальше… опять коньяк! Плюс, новые байки от представителей студенческой банды. И всё бы хорошо, но вот неприятность: я была несказанно красива, а состоящие в Чёрной стреле мужчины даже не пытались передо мной выделываться.

Хуже того, с какого-то момента, прежде чем заговорить, все косились на Алекса, как бы спрашивая позволения. Пусть реагировать на бывшего вождя племени Рейя не хотелось, но вот это прямо-таки взбесило.

При чём тут Алекс? Кто он такой, чтобы давать разрешение на общение со мной?!

Как итог, жахнув очередную рюмку коньяка, я не выдержала и красноречиво на Волкова зашипела. Идейный противник словно этого и ждал – подарил лёгкую улыбку и грациозно поднялся с бревна.

Потом приблизился, протянул руку и заявил:

– Пойдём прогуляемся.

– Угу. Щас, – буркнула я.

Только заразу отказ не впечатлил…

– Мар-рия, – тихо, беззлобно, но крайне выразительно, сказал он.

Я наморщила нос, а потом подумала и кивнула. Ладно, прогуляемся. Но если кое-кто снова полезет с поцелуями, я его придушу!

С этой мыслью ненаследная принцесса вложила руку в ладонь кареглазого негодяя и благополучно место дислокации покинула. Встала, чтобы тут же перебраться через бревно и позволить увлечь себя в тёмный-тёмный лес.

А вот там…

Ушли мы недалеко, всего на несколько метров. Вероятно, Алекс хотел утащить дальше, однако коньяк, помноженный на каблуки-шпильки, возможности не дал.

Я спотыкалась слишком часто и пару раз едва не упала. Более трезвому Волкову пришлось ловить, сжимая в объятиях, что лично меня вообще не радовало!

Когда остановились, соотечественник совсем уж гадкую гадость сделал – прислонил девушку к дереву. Я сперва запротестовала, замахала руками, а потом поняла, что шевелить конечностями совершенно лень, и вообще…

В том же, что касается Алекса, он этой заминкой воспользовался и спросил не без подколки:

– Ну и чего ты шипишь?

Очень захотелось послать его подальше, но мысль о собственном высоком титуле заставила собраться и ответить культурно:

– А почему бы нет?

Волков хмыкнул, однако продолжать допрос не стал. Просто стоял напротив и ждал непойми чего.

Я тоже ждала, попутно понимая – увы, но коньяка было многовато. Впрочем, будь шанс переместиться в прошлое, я бы всё равно употребила столько, сколько употребила.

– Ма-аш… – всё-таки не выдержал Волков, и я гордо вздёрнула подбородок.

Тут, вдали от костра, было на порядок темнее, но глаза уже начали привыкать к мраку, и лицо идейного противника я видела вполне отчётливо. На нём застыла знакомая раздражающая улыбочка.

– Машка, – вновь позвал он, и вот теперь я откликнулась…

– Что?

– Ничего. Хочу понять, почему ты такая злая.

Я непроизвольно наморщила нос и сказала, повинуясь не столько эмоциям, сколько парам коньяка:

– Да не почему. Просто бесит твоё вопиющее хамство.

Брови идейного противника красиво подскочили на середину лба, а в следующую секунду прозвучало:

– Когда это я тебе хамил?

– Да каждый раз. При каждой встрече.

– Ма-аш… – вновь потребовал пояснений он.

Лично у меня желания общаться с этой кареглазой ехидной по-прежнему не было, однако выпитый коньяк смотрел на вопрос иначе. Да и чувство справедливости резко взыграло.

– Ты невыносим, – сообщила в итоге. – Ведёшь себя, как последний кобелина, да ещё и гордишься этим! Нет, я понимаю, что в вашем мужском фэнтези беспорядочные половые связи – норма, но всё равно. Должны же быть хоть какие-то границы!

Брови собеседника приподнялись ещё выше, придав лицу выражение этакой оскорблённой невинности. Последнее вызвало новую волну раздражения.