Читать книгу - "Слуги меча - Энн Леки"

Передняя дверь открылась. Дозорная, которая пела эти слова в то первое утро, когда я бежала мимо рабочих, собирающих чай. Увидев ее, я улыбнулась и, подойдя ближе, поклонилась.

— Я хотела высказать вам свое восхищение, — сказала я ей на дельсиге. — Это было прекрасно сделано. Вы сочинили слова в ту минуту или придумали накануне? Мне просто интересно — это было впечатляюще в любом случае.

— Это лишь песня, которую я пела, радчааи, — ответила она. Радчааи означало всего лишь «гражданин», но я знала, что в устах вальскаайца, говорящего на дельсиге таким тоном, это завуалированное оскорбление, от которого можно было отпереться, поскольку она, в конце концов, всего лишь использовала общепринятое обращение.

Движением руки я показала, что мне все равно.

— Будьте так добры, я здесь, чтобы поговорить с Кветер. Всего лишь хочу поговорить. Я здесь одна.

Она бросила взгляд поверх моего плеча, хотя наблюдала — я в этом уверена — и знала, что никто со мной не пришел. Затем она повернулась, не сказав ни слова, и пошла в дом. Я последовала за ней, тщательно прикрыв за собой дверь.

Нам навстречу никто не попался, пока мы шли через дом в его заднюю часть, на кухню, столь же большую, как у Фосиф. Но, в отличие от той кухни, сплошь в сияющих сковородах и рядах холодильников и шкафов временной приостановки, эта была полупуста: несколько плит и раковина. В одном углу — неопрятная груда одежды, выцветшей и запачканной, — несомненно, остатки того, что предоставлялось полевым работникам в качестве основного вещевого довольствия, перешитого и подогнанного. Ряд бочек вдоль одной стены, наполненных, как я заподозрила, чем-то бродящим. Полдюжины людей сидели вокруг стола, распивая пиво. Дозорная жестом пригласила меня пройти в комнату, а затем безмолвно удалилась.

Среди людей за столом была старейшина, говорившая со мной в тот день, когда мы прибыли, и заменившая песню, увидев, что мы в трауре.

— Добрый вечер, дедушка, — сказала я ей и поклонилась. Благодаря своему продолжительному знакомству с Вальскааем я не сомневалась, что мой выбор рода — его требовал язык, на котором я говорила, — был правильным.

Она смотрела на меня десять секунд, а затем отпила пива. Все остальные настойчиво глядели в сторону от меня: на стол, на пол, на дальнюю стену.

— Чего ты хочешь, радчааи? — спросила она наконец, несмотря на то что она знала, почему я здесь, — я вполне в этом уверена.

— Я надеялась поговорить с Кветер, дедушка, если вам будет угодно.

Она ничего не сказала в ответ, но затем повернулась к особе слева от себя:

— Племянница, спроси Кветер, не присоединится ли она к нам.

Племянница заколебалась, собиралась, похоже, возразить, но решила этого не делать, хотя явно не была довольна своим выбором. Она поднялась и вышла из кухни, не сказав мне ни слова.

Дедушка указала на свободный стул.

— Садись, солдат. — Я села. Тем не менее больше никто за столом не смотрел прямо на меня. Я подозревала, что, если бы дедушка сказала им выйти, они бы с радостью умчались из комнаты. — Судя по твоему произношению, солдат, ты учила дельсиг в Вестрис-Коре.

— Да, — согласилась я. — Я провела там довольно много времени. И в районе Суримто.

— Я — из Эпха, — сказала дедушка любезно, будто я нанесла всего лишь светский визит. — Я никогда не был в Вестрис-Коре. И в Суримто тоже. Думаю, сейчас, когда заправляете вы, радчааи, там все по-другому.

— В некоторых отношениях да, я уверена, — ответила я. — Я сама не была там довольно давно. — Кветер могла удрать или отказаться появиться тут. Мой приход сюда — авантюра.

— Сколько вальскаайцев ты убила, пока была там, радчааи? — Это спросила не дедушка, но одна из остальных, сидящих вокруг стола, чья ярость и негодование пересилили ее страх передо мной.

— Немало, — ответила я спокойно. — Но я здесь не для того, чтобы кого-то убить. Я одна и не вооружена. — Я положила свои руки в перчатках на стол, ладонями вверх.

— Значит, просто светский визит? — Ее голос полон сарказма.

— К сожалению, нет, — ответила я.

Тогда заговорила дедушка, стараясь повернуть беседу в сторону от такой опасной темы.

— Думаю, ты слишком юна, чтобы принимать участие в той аннексии, дитя.

Я наклонила голову — небольшой, уважительный поклон.

— Я старше, чем кажусь, дедушка. — Много, много старше. Но здесь никто не мог этого знать.

— Ты очень вежлива, — сказала дедушка. — Отдаю тебе должное.

— Моя мать говорила, — заметила разъяренная особа, — что солдаты, которые убили ее семью, также были очень вежливы.

— Мне жаль, — ответила я в напряженной тишине, которая повисла после ее замечания. — Я знаю, что, даже если бы я наверняка могла сказать тебе, что это была не я, это ничего бы не изменило.