Читать книгу - "Варяжский десант - Андрей Горюнов"

Что делать?!

«Ладно, – подумал Аверьянов. – Отказаться – значит начать все сначала, зачеркнуть все дела, все усилия. Нельзя! Бьем до конца, а потом вернемся к вопросу о пенсионном возрасте – отдельно, так сказать!»

Зажмурив глаза, Николай нажал «Сохранить».

Все!

Олений Холм и девушки на нем перестали быть возможной исторической версией. Они стали историей.

«Так могло бы быть» превратилось в «так было».

Николай осторожно огляделся. Все, слава богу, осталось без видимых изменений: небо – голубым, листва – зеленой, народ – пьяным, а православный крест на церкви – золотым.

«Ништяк, – подумал Коля. – Все остальное – исправимо… Господи! – вдруг вспомнил он. – Я прохлаждаюсь тут, а меня, может, давно уже ищут. А я, дурак, вдобавок работал тут со штрих-кодером… Запеленгуют если – мне конец! Смываться надо побыстрее! Выпрыгнуть из координат, из времени!»

Голова шла кругом, а сконцентрироваться на чем-то одном все никак не удавалось.

Как это было непохоже на обычную спецоперацию!

Там задача всегда локальна и цель ее можно просто и понятно выразить обычным человеческим языком. «Перекрыть перевал», например. «Подавить все огневые точки на высоте 965». «Держаться, пока вас не заменят, а тем временем каждые пятнадцать минут докладывать обстановку». «Блокировать перегон „1137-й километр“». «При приближении сцепки из двух тепловозов взорвать мост и отходить на исходные».

Все просто. Кристально. Понятно. Вопросов не порождает.

А главное вот что: там, в горячих точках, за него думали другие. В том смысле думали за него, что самые важные, узловые решения принимал не он, а они – командир полка, штаб. Он думал только за себя и за свой взвод. Тут же, в хроноразведке, приходилось думать за них за всех самому, причем находясь в должности Верховного и в должности рядового, необученного, совершенно зеленого одновременно.

«…А ведь еще и этот сундук пиратский! Безделушки надо сдать и бортовой запас хронотопа вернуть к норме. Впрочем, это может и подождать».

Влетев в кресло хронопилота, он задраил люки хронотопа и включил предстартовую автоматику. «И так уж много сил на ерунде потерял».

* * *

– Ну, все в порядке с вашей девушкой! – сообщил Коптин, выходя из хронотопа в Верхнедоуменнобожском переулке, недалеко от общественного туалета… – Отвез, сдал, положил, расписку получил… Лечится. Все хорошо. Точнее, неплохо…

– Сергей Ильич! – встрял Алексей. – Надо бы в Полинезию на двадцать минут сгонять.

– Это зачем?

– Деньги забрать у пиратов. Пираты надули отца-то… Основное они ему недодали!

– С чего ты взял?

– Они ему сундук с драгоценностями принесли, в хронотоп загрузили, верно? Только ювелирка, одна сплошная ювелирка, и ни одной монеты – так?

– Наверное, так. И что же?

– Да вы подумайте, – вмешалась в разговор Катя. – Вот они ограбили, допустим, какое-нибудь торговое судно, разве они только бусы-серьги-кольца забирали? Наверняка нет. Да и бижутерия есть далеко не на каждом судне. Но деньги-то есть всегда! На любом! Их основная добыча была, пиратская, – деньги, монеты! Золото. Серебро. Монеты наверняка они хранили отдельно, в другом сундуке….

– Чего бы ради?

– Да это же совсем для них разные вещи! – пояснила Катя. – Монеты – дублоны там или пиастры – всегда можно использовать, расплатиться ими – ликвидный товар. А браслет или ожерелье жемчужное, – их еще сначала продать надо…

– И можно вляпаться на этом… – перебил Алексей.

– Деньги пиратам важнее. Их принимают в любом порту. Сундука у них было два, я уверена, – добавила Катя.

– Лопаты, вы заметили, – добавил Алексей, – некоторые испачканы в земле, а некоторые – зеленой болотной грязью.

– Да и следа на палубе два – видно, что два тяжелых и царапающих предмета протащили… – заметила Катя.

– Поэтому они отцу всучили побрякушки – золото, алмазы-изумруды – для отвода глаз. А основное, главное для них – денежки – они как раз и поприжали! – закончил Алексей.

– Наверное, вы правы, – согласился Коптин. – Но нет у меня ни времени, ни сил на поножовщину и стрельбу. Честное слово!

– Никакой поножовщины! – успокоил Коптина Алексей. – Все пираты умерли дней через десять после этого приключения с отцом. Умерли от гриппа. Их наши девочки, из нашего времени, своим насморком заразили!

– Это для нас насморк, грипп – пустяки, – подхватила Катя, – потому что у нас иммунитет есть против современных штаммов. Вирус же страшно быстро мутирует. А у них, в семнадцатом веке, от наших «продвинутых» вирусов иммунной защиты нет! Вспомните, что поросенок сказал: умерли все от простуды! Все, я подчеркиваю! Как могут все от простуды умереть? Только вместе если, дружно, скопом. Эпидемия на борту!

– Да и анимационный интерфейс уж больно быстро все их судьбы просмотрел, меньше чем за секунду. Видно, объем был у него для просмотра маленький – жизни ведь всем на неделю осталось. Косвенно, но указывает. Все умерли от гриппа.

– Одноногий – от старости или от пули в лоб должен был погибнуть, – напомнил Коптин.

– Да. Но здесь тоже все просто. Так как с барком Одноногий, оставшись один-одинешенек, справиться не мог физически, а умер он не от жажды и не погиб в шторме, то остается только одна версия – пуля в лоб. И он получил ее, наверное, минут через пять после того, как отец уехал. А остальные пираты неделю спустя скукожились от гриппа!

– Согласен. Убедил.

– Поехали!

* * *

Все оказалось именно так, как и предполагалось: корабль-призрак, полный мертвецов.

Сундук с золотом нашли сразу. Крышка была сбита топором – видно, самые живучие гриппозники, собираясь покинуть барк смерти на шлюпе, надеялись увезти с собой хотя бы часть золотого запаса.

Единственное, чего не учли ребята и Коптин, – это удушливый запах разложения на невыносимой жаре десятков трупов.

Золото приходилось таскать в мешочках одной рукой, другой прижимая к лицу Катины надушенные носовые платки: в хронотопе у Коптина противогазов не оказалось. Сергей Ильич давно уже избегал путешествий в прошлом по смрадным местам, предпочитая бывать на природе, на худой же конец, в богатых и чистых аристократических домах или королевских дворцах, пропитанных благовониями.

– Вот тебе и двадцать минут… – вздохнул Коптин, когда погрузка золота в хронотоп была завершена. – Почти два часа мы тут с вами угробили.

Катя хотела ему что-то возразить, сказать что-то типа того, что Париж стоит мессы, но реплика застряла у нее в горле: позади и немного сбоку от Сергея Ильича стоял Одноногий с попугаем на левом плече и со старинным пистолетом в правой руке…

Он, видно, лежал на баке, среди канатных бухт и обрывков парусов сбитой Колей Аверьяновым фок-мачты и тихо, никого не тревожа, умирал либо, наоборот, выздоравливал. Но вдруг очнулся, услыхав разговор, и, накопив сил, встал.