Читать книгу - "Небо сингулярности - Чарлз Стросс"

Она сложила руки на груди и гордо оглядела судей.

Зауэр покачал головой.

– У младшего прокуратора был приказ следить за поведением Спрингфилда, таким образом, все его действия вполне законны в глазах ведомства Куратора. И я прошу занести в протокол мое крайнее неудовольствие словами защиты, будто я не имею полномочий проводить данный суд. Я получил такие полномочия от своего непосредственного начальника, и я буду их использовать. – Он осторожно обошел вопрос о том, какие именно полномочия он имеет. – Что до вещественного доказательства, якобы неверно идентифицированного, то у нас есть протокол показаний подсудимого, где он явно признает, что данное устройство является каузальным каналом, который был пронесен подсудимым на борт по просьбе третьей стороны, а именно – верфи. В Уставе говорится именно об умысле, а потому не имеет значения, является ли данный предмет на самом деле пустышкой: обвиняемый все равно виновен, ибо думал, что проносит на борт коммуникационное устройство. – Он сделал многозначительную паузу и закончил: – Занесите в протокол, что улика приобщена к делу.

Взгляд, который он бросил на Рашель, был весьма красноречив: «Попалась, стерва! Что ты теперь делать будешь?»

Рашель посмотрела на Мартина и быстро заморгала, потом снова обернулась к судьям.

– Вопрос права, милостивый государь. Дело в том, что мысли обычно не рассматриваются как дела. И действительно, в этом государстве, которое отказывается даже думать о применении управляемых мыслями машин, различие это еще острее, чем у меня на родине. Создается впечатление, что моего подзащитного судят за мнения и убеждения, а не за действия. У вас есть какие-нибудь свидетельства, что он передавал информацию третьей стороне? Если нет, то и дела нет.

– Именно такие свидетельства у меня есть. – Зауэр хищно осклабился. – И вы должны знать, кому он передавал информацию. – Он показал на нее. – Вы заведомый агент иностранной державы. Обвиняемый свободно с вами общался. Теперь вы, поскольку согласились его защищать, в данном суде выступаете как офицер. Я ссылаюсь на статью Сорок шестую: «Любое лицо, уполномоченное выступать в суде в роли офицера, подчиняется дисциплине Устава». Из чего я заключаю, что вы смело отбросили свой дипломатический иммунитет в попытке спасти своего шпиона от петли палача.

На миг казалось, что Рашель смутилась: она оглянулась на Мартина и быстро моргнула. И снова повернулась к трибуналу.

– Так вы устроили весь этот мартышечий суд в попытке обойти мой иммунитет? Я польщена. Никогда не думала, что вы настолько глупы… Юта!

Дальше все происходило очень быстро. Рашель упала на колени за своим импровизированным столом, Зауэр сделал движение в сторону матросов, стоящих в глубине помещения, собираясь отдать приказ арестовать эту женщину. Но не успел он открыть рот, как раздались четыре резких взрыва. Отдушины вентиляции разлетелись, оттуда посыпались какие-то штуки – сложные, многорукие, изрыгающие светло-синюю пену под высоким давлением. Пена прилипала ко всему, на что попадала, от судейской скамьи и до дальних стен импровизированного суда. Была она легкой, но вязкой, быстро застывала и твердела.

– Взять ее! – заорал Зауэр.

Он схватил пистолет, но здоровенный ком синей пены облепил руку и намертво приклеил ее к боку. От пены шел сильный химический запах, знакомый по детским посещениям зубного врача. Зауэр глубоко вдохнул, борясь с облепляющей массой, и сочная, тошнотворная фруктовая вонь рванулась в легкие. Мир потемнел.

* * *

Рашель знала, что дело закончится хреново, с момента, как вошла в кают-компанию. Ей случалось видеть судей, настроенных на виселицу, еще на Земле, и потом еще на дюжине заданий. Это почти ощущается как запах, едкое и зловонное желание приказать казнить – как вонь самой смерти. И в суде ощущался этот запах – и еще что-то. Какая-то хитрая затаенность, самодовольное предвкушение, будто все это – какой-то огромный анекдот с последней репликой, о которой ей оставалось только гадать.

Когда лейтенант безопасности ее произнес – полуоформленную, неадекватную последнюю реплику, которую, как она думала, он состряпал именно на этот случай, – она глянула на Мартина. Будь готов. Она мигнула три раза и увидела, как он замер, потом кивнул – заранее договоренный сигнал. Она обернулась к судьям, снова моргая. Зеленые огни зажглись под веками. «Этап второй», – произнесла она про себя, и радиомикрофон в горле передал команду жучкам, ждущим в вентиляционном ходу. И она снова повернулась к судьям. Там сидели три офицера, глядя на нее грозовыми облаками над горизонтом. Выиграть время.

— Вопрос права, милостивый государь. Дело в том, что мысли обычно не рассматриваются как дела.

Она говорила дальше, думая, как они отреагируют на обвинение в том, что этот балаган подстроен. Либо отступят, либо…

– Именно такие свидетельства у меня есть. – Политрук, этот, в середине, с лисьей мордой, состроил жуткую гримасу. – И вы должны знать, кому он передавал информацию. – Он показал прямо на нее.

«Вот оно», – подумала Рашель и снова неслышно сказала: «Багаж. Запрос состояния готовности».

Спасательная шлюпка готова к запуску. Топливный танк в субкритическом состоянии, готов. Запасная реактивная масса загружена. Подача кислорода в пределах номинала. Внимание: дельта-вэ к указанному пункту назначения Нью-Питерстаун в данный момент 86 км/сек, убывает. Доступный запас маневра всего 90 км/сек.

«Подойдет, – решила Рашель. – Водно-солевая ракета почти так же эффективна, как старая добрая термоядерная ракета. В родной системе она вполне подходила для путешествий Земля-Марс от поверхности до поверхности. Здесь, правда, ее придется чуть перегрузить – невозможно будет вернуться на орбиту без дозаправки. Но это ничего, если только…»

– …я заключаю, что вы смело отбросили свой дипломатический иммунитет в попытке спасти своего шпиона от петли палача.

Она сглотнула слюну, глянула на Мартина и моргнула дважды – сигнал «задержи дыхание».

Багаж: готовить запуск. Ожидать прибытия экипажа с момента сто секунд. Запуск произвести в момент Т минус двадцать секунд от настоящего времени.

Когда они сожгут вот этот конкретный мост и прыгнут за борт, остается только молиться и надеяться, что командование на мостике не осмелится засветить радар – рискуя предупредить Фестиваль, – чтобы найти ее и уничтожить. Спасательная шлюпка – это мыльный пузырь по сравнению с капитальными кораблями ВКФ Новой Республики.

Рашель снова поглядела на судей и сделала глубокий вдох, собравшись.

– Так вы устроили весь этот мартышечий суд в попытке обойти мой иммунитет? Я польщена. Никогда не думала, что вы настолько глупы… Юта!

Она пригнулась – последнее слово она выкрикнула, оповещая жучков через микрофон у горла. Одновременный многократный грохот ей сообщил, что объемные заряды сработали. Она нахлобучила прозрачный капюшон-респиратор, закрыла его, а потом включила сотовый индикатор «свой-чужой».