Читать книгу - "Цвет крови - черный - Владимир Брайт"

– И не только его. Твоя встреча с Принцем может изменить судьбу мира.

– Ничего она не изменит. – Ите надоел затянувшийся разговор ни о чем. – Я убью предателя, передам стрелу Саргу – и все будут довольны. После чего ты сможешь до конца дней обсуждать с друидом проблемы накренившейся лодки.

– Пусть так. Будем считать, что со мной все понятно. А ты?

– Я?

– Да, чем после этого будешь заниматься ты?

– Продолжать войну.

– Твоя война окончится вместе со смертью Хрустального Принца.

– Моя война закончится только тогда…

Ита не закончила фразу, потому что увидела, как сгорбленная под тяжестью груза фигура сначала опустилась на колени, а потом распласталась в воздухе, словно огромная птица, зависшая над добычей.

– Смотри, он упал! Точнее, лег… А… В общем, не знаю, как это назвать, но там что-то случилось.

Художник и сам видел, как обессиленный человек «лег». Хотя точнее было сказать «воспарил над пропастью, раскинув в стороны руки-крылья».

– С ним что-то случилось!

– Безусловно.

– И как долго он будет находиться в таком положении?

– Не знаю.

– Проклятье!

Ите начинало казаться, что это никогда не кончится. Как будто сама судьба оберегает мерзавца. Скоро деревья сбросят в пропасть жалкие остатки выживших, а главный предатель останется вне досягаемости. Кто угодно пришел бы в отчаяние. Цель казалась такой близкой, и вдруг…

– Стоп!

У нее же осталась последняя стрела. Художник уверен – лучница настолько «горячо любит» своего врага, что не представляет без него жизни. Настало время проверить, так ли это на самом деле.

– Не знаю, как ты будешь ее доставать, но это уже не мои проблемы. – Таким тоном говорят только те, кто безоговорочно уверен в своих словах.

– Что? – Глубоко задумавшись, Толинель не сразу понял, о чем речь.

– Мне ничто не мешает выстрелить в сердце человека, который давно перестал им быть. Прямо сейчас.

– Ты хочешь использовать последнюю стрелу?

– Как ты догадался? – Ита даже не пыталась скрыть насмешку.

– Лучше… – Толинель осекся на полуслове.

– Лучше этого не делать? А то рухнет блестящая теория насчет одинокой волчицы, идущей по следу? Ну что же ты молчишь?

Несмотря на разницу в возрасте и жизненном опыте, взрослый не может объяснить малышу, что тот не прав, до тех пор пока ребенок сам этого не захочет.

– Сделай то, что должна, и покончим с этим.

Что сейчас ни говори, девушка все равно поступит так, как считает нужным. Один из этих двоих должен умереть. И чем скорее, тем лучше. Остальное не имеет значения.

– Я сделаю…

Ита встала с земли, разминая затекшее тело. Теперь прятаться не от кого. Единственный выстрел поставит точку в затянувшемся противостоянии.

– Когда боги, устав от вечной жизни, начнут войну, пожирая друг друга, появится человек, способный уничтожить мир, – кажется, так?

– Да.

– А про меня в пророчестве ничего не говорилось? – Ита подняла с земли лук.

– Нет.

– Странно. Может, ты ошибся и это не «серый» человек, а обычный предатель?

– Обычные люди не ходят по воздуху.

– С тобой не поспоришь.

– С тобой тоже. – Он говорил игривым тоном, но в воздухе чувствовалось скрытое напряжение.

– Получается, я не просто мщу, а еще и спасаю мир?

Лучница достала последнюю стрелу.

– Выходит, так. Впрочем, с некоторых пор для тебя мир уже ничего не значит.

– А для тебя? – Впервые за весь разговор Ита в упор посмотрела на художника.

Он явно не ожидал подобного вопроса.

– Для тебя мир что-нибудь значит? – с нажимом повторила лучница.

– Да. – В голосе не было и капли сомнения, но ответ явно запоздал.

– Так я и знала. – Она не пыталась скрыть торжества.

Маленькая ложь рождает большое недоверие. А художник солгал по-крупному. Она и раньше догадывалась: тот, кто убивает чужими руками, не может быть честным. Ни с собой, ни с другими. А теперь окончательно убедилась в этом.

Получается, что все эти истории про лодку, героев и богов – не более чем вымысел, плод воспаленного воображения сумасшедшего.

И значит, она убивает не какого-то мифического человека, а обычного предателя.

– Я убиваю предателя! – произнесла вслух Ита, натягивая тетиву. – Предателя – и никого больше. И не важно, что думают остальные. Это моя война и моя месть. Только моя – и ничья больше.

Лучница ошибалась только в одном. И это была главная ошибка.

С некоторых пор это была уже не только ее война.