Читать книгу - "Боярышня Евдокия -4- - Юлия Викторовна Меллер"

Глава 24.

— Кхм, кхм, кхм… мда-мня… — Еремей Профыч покашлял и почмокал губами.

— Деда, ускачет же! — теребя его за рукав и подталкивая к саням, начала ныть Евдокия. Её роста уже не хватало, чтобы следить за удаляющимся всадником. — Уйдёт же! — азартно воскликнула она — и получила в лоб. Не больно, но обидно.

— Думай, чего сказываешь! Князь тебе не добыча. Коли заметит нас, то на ленточки порежет.

— Деда, нельзя упускать шанс разобраться в здешних хитросплетениях!

— Без тебя знаю, — рявкнул он, — но надо осторожно, — наставительно подняв палец вверх, добавил Еремей. — Князь-то наверняка нас тут приметил, и если мы за ним сразу поскачем, то…

— Да, да деда, преклоняюсь перед твоей мудростью, но нам ещё сани из кустарника вытаскивать. Ты их в самую гущу загнал, как ещё глаза никому не выколол ветками.

Боярин мотнул подбородком в сторону саней, и боевые холопы начали их выталкивать на свободное место, а один из них поскакал искать тропу, по которой уехал князь. Снежный наст был крепким и можно было бы ехать без дороги, как недавно проделал Еремей ;  но ближе к лесу всё могло измениться, и тогда уже ни о какой слежке речи не пойдёт.

— Ладью бросишь? — коротко спросил Еремей.

— А? Лодку-то? Будь она сто раз неладна! — в сердцах воскликнула Дуня.

— Гришка твой вцепился в неё, как в бабу, — съехидничал дед.

— Вот ему и отдам… пусть возится с ней, балует, гулять выводить, — весело отозвалась внучка и, подзывая одного из своих воёв, передала:

— Я с дедом поеду, а вы с Григорием ладейку в город верните, да мастеру закажите ещё один парус прикрепить. У брата спросите мои рисунки, там всё понятно показано, как мне думается должно быть.

— А ткань?

— У Даринки возьмете, я ей об этом говорила. Ах да, держи полтинник мастеру за работу!

— Чего это ему платить? Пусть спасибо скажет, что благодаря нашему заказу к нему князь пришёл и такие же ладейки заказал.

— Жадность ещё никого не красила, — нравоучительно произнесла Евдокия, косясь на слаженную работу дедовых воёв, — ты лучше подумай о том, что нам ещё не раз придется обратиться за помощью, а мы здесь чужие.

— Дуняша, садись в сани! — крикнул Еремей.

Она встрепенулась и чуть ли не прыжками понеслась к деду, слыша вдогонку Гришкины вопли, что его забыли. Ей стало смешно и,не оглядываясь, она помахала ему рукой.

Дедовы холопы окружили сани, улюлюкая рванувшемуся к ним Гришке, не ставшему слушать своего подопечного. Дуня сжалилась, извернулась и крикнула:

— На тебе ладья! Я с дедом остаюсь!

— Сядь, а то свалишься, — одёрнул её Еремей. — И где только такую срамную одёжу взяла?

— Мне мама сшила.

— Это был пустой вопрос и ответа не требовал.

— А-а, — понимающе протянула Дуня, обхватывая дедово плечо обеими руками и прижимаясь к нему.

— Вроде в сторону Борисоглебского монастыря едем, — неуверенно произнес он.

— Но почему князь окольным путем поехал туда и один? — тут же задала она вопрос, боясь, что дед решит прекратить слежку.

Еремей промолчал, а вскоре Пахом поравнялся с санями и сообщил, что князь миновал монастырь без остановки и направился в сторону Костино.

— Я не знаю, где это, — с сожалением заметила Дуня.

— Едем туда же, — дал команду боярин и накинул на ноги шкуру. Горячка догонялок схлынула и мороз начал побеждать.

— Деда, тебе такие же штаны, как у меня, надобно. Они хорошо утеплены.

— Я не собирался ездить далече в санях, — буркнул Еремей, но хлопоты внучки по подтыканию шкуры принял с благодарностью.

Ехали споро. До монастыря князь выбирал бездорожье и сани несколько раз проваливались в снег, но потом выехали на расчищенный путь и двигались без проблем.

— Коли с такой скоростью далее ехать будем, то коней загоним, — вскоре начал беспокоиться Еремей.

— Предлагаю сменить их в ближайшей деревне, а на обратном пути вновь обменяемся, — предложила Дуня.

— Глупости говоришь, — отмахнулся дед.

— Почему это?

— Боярин, — закричал возвращающийся воин, посланный вперед, — князь в деревеньку по пути заехал и остановился на постоялом дворе.

— Вот и хорошо, — обрадовался Еремей.

— Мы там можем сменить коней, — обрадовалась Дуня.

— Это вряд ли, да и незачем теперь. Похоже, что князь дальше не поскачет.

— С чего ты решил?

— А иначе не было смысла ему так рано делать остановку.

— Ну-у, я, к примеру, уже проголодалась, может, и он?

— Угу, ото всех скрылся, чтобы пожрать в часе езды от своего дома.

— Ну-у-у, да, — подумав, согласилась Дуня. — Вот ты объяснил и мне всё кажется очевидным, но сама я до этого не додумалась.

— Потому что твоя головушка занята придумками.

— Наверное, так, — не стала спорить она, испытывая мандраж. — Деда, а что мы дальше делать будем? Если зайдём в тот двор, то князь нас увидит.

— Увидит и не обрадуется, но тебя он не узнает, — показывая на её штаны, усмехнулся Еремей. — Пойдешь вместе с Пахомкой.

— Точно, я бояричем прикинусь!

— В такой-то одеже?

— Но все очень добротно и…

— И как из медвежьей берлоги выползла, — с досадой закончил Еремей.

— Простенько, но со вкусом, — всё же возразила Дуня и обиженно отвернулась, чтобы дед знал, как вредно критиковать.

— Так, слушай меня внимательно, — строго произнес Еремей, — я делаю вид, что еду дальше, а ты садишься на коня и въезжаешь с Пахомкой во двор. Дальше во всем слушаешься его. Поняла?

— Деда, так не годится. Скажи Пахому, чтобы он во всем слушался меня!

— Я так и говорю… что? Ты меня запутала.

— Если Пахома сделать главным, то он меня в уголочке посадит и будет охранять, а мы для чего туда идём?

— Ты сейчас вообще никуда не пойдешь.

— Хорошо, ты строг, но справедлив, — тут же сменила тон Дуня и попросила её подсадить на коня. — А за что тут держаться? — немедленно спросила она.

— Слезай! — взъерепенился боярин.