Читать книгу - "Русский хан - Владимир Лошаченко"

– Все понятно, государь, но представляешь, что завтра будет твориться в стране, когда население прочтет твой указ и программу?

– Успокойся, Семен, ты лучше грузовик организуй – за подарками поедем.

– Грузовик-то зачем?

– Думаю два десятка велосипедов купить разных – детских, дамских, туристических и сотни три шин, для образцов. Свой завод построим. По пути заедем к богатому нумизмату, мне наколку дали, обменяем наши золотые монеты на здешние рубли.

Семен вытаращил глаза:

– Владимир, да у тебя казна под боком.

Я только пальцем покрутил у виска.

На следующий день – поход в загс. Сочетались браком мы с Людмилой и Сеня с тележурналисткой.

Красивая женщина с большими серыми глазами, в которых прыгали веселые чертики. Звали ее Елена Иволгина.

После загса отправились в ресторан «Славянский» отметить событие.

Дамы были в шикарных вечерних платьях. У Людмилы на шее вместо ожерелья висела на цепочке золотая пайцза.

Ошарашенная последними событиями, она уже в который раз меня спрашивала:

– То, что я стала Романовой – понятно, но императрицей! В голове не укладывается.

– Ничего, милая, привыкнешь. Возьми сберкнижки, на вас с сыном я положил по двадцать миллионов рублей. Кроме того, приватизировал на вас две нефтяные скважины, пусть прибыль капает на ваш счет.

– Зачем, Володечка?

– Да так, на всякий случай.

Выпив очередной бокал шампанского, невеста Семена вдруг совершенно по-блядски мне подмигнула и провела кончиком языка по своим красивым губкам.

– О, холера ясная, достанется Сене по самое не могу. Ну, пусть сам разбирается.

Самое ценное я вез в кейсе: атлас полезных ископаемых России и зарубежья. Атлас мне добыли в Министерстве геологии. Все открытые месторождения драгметаллов, железа, меди, свинца, олова и драг. камней были точно указаны по всем географическим координатам, с привязкой к местности.

Семен увлеченно ворковал со своей женой, а я поглядывал в иллюминатор самолета и вспоминал последнюю ночь с Людочкой.

После ресторана мы как упали в кровать, так до утра не могли оторваться друг от друга. К моему изумлению, я к пяти утра стал выматываться, а Людмила, наоборот, только увеличивать темп. В конце концов, я запросил пощады. По ее счастливой мордашке понял – довольна до ужаса.

Под наши подарки к оружейным мастерским подогнали два десятка саней. Сам временной переход мы совершили с Семеном по очереди – слишком большая нагрузка. Прибыли мы, как говорится, с корабля на бал – у Карчи с Екатериной через день свадьба.

Венчание происходило в главной церкви Казани первого января тысяча двести тридцать восьмого года от Рождества Христова. Карчи и Екатерина выглядели великолепно, мы подарили им свадебные наряды.

Карчи – белый костюм-тройку, белые итальянские туфли и тонкую белоснежную рубашку с золотистым галстуком.

На Екатерине – белое свадебное платье с фатой, усыпанное жемчугом, и белые атласные туфельки.

Главный подарок я решил вручить сразу после свадьбы, о чем предупредил Карчи.

Празднество затянулось на неделю. Первые два дня на русский лад, вторые два – по башкирским обычаям. Поздравить Карчи с женой приехали не только многочисленные родственники, но и Толгат-хан и Ильяс с семьей. Последние три дня гулял весь город. Карчи не пожалел и выставил горожанам двадцать бочек вина, сотню баранов, а также на вертелах жарили несколько быков.

Веселье охватило весь город, из подвешенных на столбах колонок неслась зажигательная музыка. Уставших горожан полицейские на санях развозили по домам.

Свадьбу Карчи с Катериной весь город запомнил надолго, давно так не гулеванили.

На главной площади стояла огромная ель, обвешанная игрушками. Для детишек соорудили горки, бесплатно раздавали леденцы. Мы с Марьяшей принимали участие первые два дня, больше духу не хватило. На третий день я отмокал в бане, попивал квасок, отдыхал от государственных дел.

После завтрака пошел в наш дворцовый сквер, поиграл с детишками, покатал их на тиграх. Тут-то и приперся Семен с вытянутой мордой.

– Владимир, Елена пропала. Утром проснулся, ее дома нет. Что делать?

– Да успокойся ты, дело молодое, наверное, загуляла малость. Стоп, чего я мелю? Извини, Семен, ляпнул не подумавши, пойдем выпьем по чарочке, да прикинем кой-чего к носу.

Прошли в кабинет, слуги накрыли на стол – усадил Скуратова и налил в высокие кубки италийского вина. На большом серебряном блюде благоухала разрезанная ломтиками дыня.

– Откель дыни, государь?

– Купец-персиянин преподнес. Ну, с богом. Осушили кубки, пожевали азиатский подарок.

– Семен, не переживай. Придешь домой, а твоя Елена Прекрасная в кроватке спит. А если серьезно: ты, брат, кажется, промашку с ней допустил.

Семен встрепенулся.

– Ты на меня не обижайся, но твоя Елена – блядь, причем блядь на молекулярном уровне. Переделать ее натуру почти невозможно. Мой тебе совет – отправь ее назад, туда, откуда взял.

Сеня протестующе замахал руками:

– Я люблю Елену, понимаешь? Люблю.

– Получается разговор глухого со слепым. Любишь, ну и люби на здоровье, флаг тебе в руки.

Выпив немного вина, отправил Скуратова домой. В кабинет зашла Марьяша в сопровождении Малышки.

– Володя, чего Скуратов такой хмурый?

– А, семейные разборки. Марьяша, как тебе Екатерина?

– Хорошая, умная девушка, и с характером.

– Дорогая, познакомься с ней поближе, займись ее обучением. Где ребятишки?

– На елку с Сашкой и Сынком отправились, пусть на свежем воздухе поиграют. Муж мой и повелитель, ты когда свое обещание выполнишь?

– Какое обещание?

– Всё забыл. А кто обещал больницу и клинику построить?

– Марьяша, всё я помню, но у тебя же нет медицинского персонала.

– Ты построй, а персонал будет. Ладно, дела после праздников, – и, ухватив меня за руку, потащила в спальню.

Со стороны комическое зрелище – девчонка волочит за собой детину под метр девяносто. Через четыре дня, в понедельник, я послал за Карчи. Он представлял собой зрелище, достойное кисти художника.

– С тебя портрет можно писать под названием «Человеческое счастье».

– Все верно, Владимир, я, действительно, самый счастливый человек на свете.

– А будешь счастливей еще больше, держи мой главный подарок, – я положил на его ладонь две сверкающие горошины. Затем объяснил их назначение и способ приема. Карчи долго благодарил меня, потом спросил:

– А Толгат-хану?