Читать книгу - "Олегархат им. тов. Сталина - Квинтус Номен"

что заработал корейский завод по производству микросхем, и там, кроме собственно синих светодиодов, делались и бестрансформаторные схемы их питания, благодаря которым и получилось всю очень непростую схему разместить в габарит обычной (и даже не особенно большой) лампы накаливания.

Если рассуждать в терминах сферических коней в вакууме, то КНДР на этих лампочках могла себя полностью валютой обеспечить — но на практике у товарища Кима шансов на это не было: против его страны буржуи ввели жесточайшее эмбарго. А вот у Советского Союза такие лампочки уже довольно активно начали покупать буржуи европейские, так что Пхеньянская фабрика просто свои изделия никак не маркировала, а отправляла (по железной дороге в опечатанных вагонах) на небольшой заводик в город Свободный — ну а там лампочки переупаковывали по красивым картонным коробочкам с надписью «сделано в СССР». И надпись ни слова лжи не содержала: коробочка делалась непосредственно в Свободном из советского картона, изготовленного из советских же деревьев, срубленных советскими лесорубами и даже краска, которой на коробочке печатались красивые картинки, был советской!

Ну а говорить о том, что ученые из Северной Кореи все это производство смогли бы сами наладить, и не приходилось — так что у товарища Кима не было ни малейших претензий по поводу того, что половина продукции в СССР отправлялась вообще «бесплатно», ведь вторая-то половина шла «за деньги», и деньги эти тратились на развитие именно корейской промышленности. Ну да, большей частью — на развитие промышленности легкой, но «мы же с ним договорились»…

И договорились, причем достаточно серьезно, и о том, что очень серьезные средства будут тратиться «на защиту детства и материнства». Поэтому в вызванной мною из Москвы команде специалистов большинство было именно архитекторами и инженерами-строителями, причем и прилетели они в большинстве своем вовсе не из Москвы, а непосредственно из Ташкента, где они до этого занимались ликвидацией последствий землетрясения. В «этой истории» ликвидацией занимались без фанатизма, не «раздевая» всю страну — что, впрочем, способствовало тому, что город восстанавливался даже быстрее, а сотрудники КПТ, обследовав сохранившиеся здания, выработали кучу «полезных рекомендаций», в том числе и по части использования местных ресурсов. Ну и опыта поднабрались по части расчетов сейсмоустойчивых зданий, а ведь Северная Корея — это в основном горы, тут землетрясения очень даже возможны…

В июле в Пхеньян прибыла еще одна команда, на этот раз от Средмаша, и вот с ними я намучалась: в принципе, им было интересно «попробовать» выстроить и сейсмоустойчивую АЭС, но атомщики, прекрасно разбирающиеся в реакторах, по части строительства оказались все же откровенными нубами. Так что мне пришлось у работе привлекать геологов, геофизиков, еще каких-то «гео-специалистов», но никто из них подпись свою поставить под решением о выборе места строительства так и не рискнул. И ходить бы мне с видом описавшегося пуделя перед товарищем Кимом, но в СССР все же нашлись уверенные в себе люди. То есть мне хватило одного человека: вероятно, наслушавшись «разных мнений» от своих спецов, в Корею «с дружеским визитом» прибыл лично товарищ Первухин, которому хватило трех дней, чтобы вопрос закрыть. Причем выбор Михаила Георгиевича меня сильно удивил: он предложил АЭС строить на крошечном, гектаров тридцать, островке в устье речки Чонджучхон. А на мой недоуменный вопрос он ответил просто:

— Островки эти скальные, и если вершину острова срубить метров на двадцать, то площадка для строительство получится просто идеальная. В Японии сейчас идет активное строительство атомных станций на морском побережье, но здесь, в отличие от Японии, риск землетрясений минимален, а цунами вообще не бывает, а если корейцы, как записано в их планах, вот этот участок моря между островками превратят в польдер… Станция же не только электричество производит, с нее и почти гигаватт тепла можно получить, так что если будущий польдер застроить теплицами…

— А зачем вы мне-то это рассказываете?

— Затем, что строительство, насколько я понял, будете оплачивать вы, и вы же будете утверждать план этого строительства с товарищем Кимом. Я вам просто дополнительные аргументы «за» даю: мы в постройке АЭС заинтересованы, но пока вы с Кимом не договоритесь, я же даже запускать изготовление корпусов реакторов права не имею. И еще один дополнительный аргумент, хотя и на перспективу: если… когда польдеры эти будут уже созданы, то вот тут, на соседнем островке, можно будет поставить и вторую очередь станции, с двумя реакторами по пятьсот мегаватт.

— А сразу…

— Эти реакторы мы сможем уже через два года поставить, а пятисотники хорошо если лет через шесть-семь.

— Я хотела сказать, а сразу на тысячу мегаватт…

— А по этому поводу было специальное постановление Политбюро: станции мощнее пятисот мегаватт за границей не размещать.

— Почему?

— Светлана Владимировна, вы же член ЦК, не я. Так что с такими вопросами обращайтесь к товарищу Пономаренко… но я лично думаю, что это потому, что в ближайшие лет десять такие станции мы у себя только строить будем. Вы же постоянно говорите, что электричества лишнего не бывает…

Слова про лишнее электричество видимо не одна я говорила. В одной Японии одновременно строилось минимум четыре АЭС (в том числе и памятная мне Фукусима-Даичи) и две уже работали (правда, совсем небольших), во Франции тоже штук пять уже строились, а в США только гигаваттного класса то ли три, то ли четыре станции начали строиться. И меня эти стройки (именно импортные) несколько успокоили в плане опасений за их качество: почти все станции мощностью до пятисот мегаватт были построены или по планам должны быть построены в течение примерно трех лет, так что товарищ Первухин с его «первой заповедью» о том, что всего важнее безопасность АЭС, установивший нормативный срок постройки станций с реакторами ВВЭР-500 в четыре с половиной года был даже перестраховщиком (но в самом хорошем смысле этого слова). Но я это восприняла лишь как то, что за атомное электричество мне больше можно было не волноваться, а вот за «электричеством вообще» я все же наблюдала очень внимательно.

Потому что это было и интересно, и полезно. Мне очень понравилось то, как Ирсен воспринял мои слова о том, что «малая энергетика может дать много энергии», и в деревнях кроме мини-ГЭС начали массово строиться и тепловые мини-станции. В основном пеллетные, вот только избыток кукурузного топлива (довольно паршивого самого по себе) подстегнул творческую мысль корейских энергетиков — и результат получился именно интересным: корейцы начали перемалывать в мелкую пыль пустую породу с антрацитовых шахт и с