Читать книгу - "Парадокс жнеца - Алексей Котов"

Места было мало, поэтому произошло все быстро: выросший из тонкого металлического плетения клинок, разгорающийся голубым сиянием, проткнул горло тессерарию и двинулся дальше, пробивая грудную пластину рейтару. Секундой позже, возвратным движением, горящее голубоватым пламенем лезвие воткнулось в бок вскакивающему из-за стола опциону — кожа его моментально покрылась прожилками изморози, глаза остекленели. Я резко двинул ручку регулировки энергии назад — слишком много не нужно, чтобы в окнах голубое пламя не сверкало.

Троих! Двумя ударами! — пульсировало в голове. От переполняющего адреналина — или от страха, не знаю, меня начало слегка подташнивать. На трупы убитых я старался не смотреть — есть вариант, что реально стошнит, прямо к горлу подкатывает.

Все, не задерживаться, на выход — дальше, дальше, дальше. Марина не видела, что произошло в кунге — кроме, наверное, того момента как я рейтара внутрь пнул. Но что-то слышала — лицо белое-белое как мел.

— Ты в порядке? Готова? — взял я за плечи Марину, глядя в глаза.

Не отвечая вслух, девушка несколько раз мелко покивала.

Ну все, теперь впереди третья, самая сложная часть плана.

С одинаковыми, как и с Гельмутом, собравшиеся на побег парни могли бы справиться и без меня. Но восемь рейтар с оружием наготове и в боевых доспехах — это реальная проблема. И то, что один из них, тем более командир декурии, оказался в прицепе центуриона — просто невероятная удача. Не считая еще одну невероятную удачу, что мне повезло не затупить, воткнувшись в его бронированную спину, получилось сделать все быстро и тихо. Если есть здесь храм Фортуны — как доберусь, свечку сразу поставлю. Нет, три свечки, или даже пять.

Все, отставить, теперь уже точно момент истины: или мы, или нас сейчас развальцуют, как недавно выразилась альтушка.

Рейтар осталось семь, но даже один может легко положить весь отряд — в своей активной броне и со штурмовой винтовкой. К счастью, они не роботы и сутки на ногах не проводят — дежурство несут в две смены, у них есть отдельная палатка, в которой находится отдыхающая тройка. Правда, никто к ним в палатку ни разу не заглядывал и неизвестно, в доспехах они там отдыхают или без.

Еще одна тройка рейтар постоянно на позициях — двое на вышке у главных ворот лагеря, еще один у задней калитки. Вот было бы темно — было бы легче. Но день от ночи на светлой стороне Альбиона не отличается, поэтому с вышек отлично видно почти весь лагерь. Незаметно ни к главным воротам, ни к задней калитке не попадешь.

Я повернулся в сторону палаток: увидев худощавый силуэт Питера, поднял руку. Именно ему Виталя должен передать пистолет, и этим самым пистолетом Питер мне только что махнул в ответ, подтверждая готовность. Марина к этому моменту тоже была почти уже почти готова — сняла комбинезон, оставшись только в белых сапогах и нижнем белье.

Выглядела она так, как будто сейчас на улице мороз — уже крупно дрожит в ознобе. Слышу даже как зубы постукивают — и не от холода, на улице заметно тепло.

— Если ты не готова, давай один попробую, — тронул я ее за плечо.

— Справлюсь, — помотала головой Марина, после чего одним движением стянула с себя майку, отбросив ее резким жестом.

Глубоко и прерывисто вздохнув, она быстрым шагом вышла из-за угла и пошла, а потом побежала к главным воротам, буквально взорвавшись криками, визгом и грязными ругательствами, разорвавшими тишину лагеря. Смысл искусственного выплеска эмоций сводился к тому, что не нужно тянуть к ней свои грязные лапы, и вообще она прямо сейчас всех посадит, дайте только на орбиту позвонить.

Кричала Марина ну очень пронзительно — так, что через ее крики, как ей только воздуха хватает почти без пауз голосить, я едва услышал рокочущий звук заведенного двигателя. Это уже Димарко включился, пока все по плану.

— Тварь-тварь-тварь, мерзкая-отвратная-тварь! — похоже, что все еще на одном дыхании орала Марина. Работа ведущей и регулярный фитнесс с кардио дает о себе знать — у нее запас воздуха в легких похоже не меньше, чем у профессионального лыжника.

— Хальт! Хальт, сучка! — закричал уже я, быстрым шагом выходя из-за командирского кунга. Перейдя на бег, начал — не очень усердно, догонять Марину.

Ее крики и внешний вид уже привлекли внимание двух рейтар на вышках. На прицеле ее не держали — что хорошо, я очень этого опасался. Марина была уже у самых ворот, и я догнал ее, перехватил за руки. Она отреагировала как буйная больная с обострением — забилась в припадке, вырвалась и упав на спину, скребя по земле каблуками, завизжала практически на ультразвуке.

— Кам цу мир! Шнелля! — присев перед девушкой, я повелительно махнул рукой.

Наверх не смотрел — пусть лицо и закрыто респиратором, полностью в Гельмута меня это не превращает. Расчет сейчас только — кто бы мог подумать, на грудь Марины, к которой — я очень надеюсь, сейчас и прикованы взгляды рейтар.

Вот теперь точно момент истины. И вопрос нашей жизни и смерти, надо же, зависит от идеальных сисек Марины — заинтересуются ими рейтары, или сохранят трезвость ума в оценке ситуации.

Сама Марина так и не переставала визжать и орать, и это — вместе с ее вызывающим и растрепанным видом, помогло: подмену рейтары не заметили, спустились оба. И в этот самый момент по отмашке наблюдателей заревел двигатель бронемашины.

Спуск рейтар был сигналом к атаке для остальных — броневик выехал из-за командирского прицепа и разгоняясь устремился к палатке, в которой сейчас находилась отдыхающая смена рейтар. Сам я уже вскочил на ноги, и перехватив активированную ледяную глефу, раскрутился с ней словно с боевым шестом — положив древко вдоль вытянутой правой руки. Удлинившийся ледяным хлыстом энергетический клинок прошел над плечами рейтар и срубленные, моментально замороженные головы покатились по земле двумя кроваво-грязными ледышками.

Тела в броне еще стояли, но уже начали заваливаться вперед. Я, даже не оглядываясь на лежащую в пыли Марину, уже бежал в центр лагеря, оттуда сейчас доносились яростные крики, которые на краткий момент перекрыл звук удара. Это