Читать книгу - "Нестор - Андрей Валентинов"

Соль кивнула.

– Папа. Он ранен, пришлось мне. Больше аппарат доверить некому. Приказ!

Гном-комендант усмехнулся.

– А еще в послании говорится, что ни о какой разведке долины Эйгера речи не шло. Ваша инициатива, волонтер?

Она отвела взгляд. Самое время солгать, прикинуться непослушной девочкой, которой очень захотелось полетать.

Нельзя! Лгать нельзя!..

– Отец поручил мне узнать, что случилось с одним человеком – и по возможности встретиться с ним. Агент Германского сопротивления установил, что его могли привезти сюда, в отель «Des Alpes». У меня имелась ваша карточка, ее тоже дал отец. Остальное – не моя тайна.

Лейтенант Кюш размышлял долго. Смотрел, что-то прикидывал, наконец кивнул.

– Понял. Передайте руководству разведки, которая вас сюда направила, что посылать детей в бой – последнее дело.

Она ответила честно:

– Некому передавать. Я и есть – последняя.

* * *

Лекарства вместе с черным варевом из котелка отогнали боль. Она никуда не исчезла, притаилась, выжидая, но думать уже можно. Мысли накатывали, словно тучи в горах – белая, черная, снова белая и опять черная…

Черная… Не то плохо, что не вышло из нее, ученицы седьмого класса, феи-спасительницы. И толкового волонтера тоже не получилось. Формально ничей приказ не нарушила, но… Думать же все-таки надо, особенно когда включен аппарат «С»! И другое плохо. Ничего она не увидела, ничем не помогла. Допустим, охрана. Лейтенант Кюш сказал, что отель охраняют не СС, а горные егеря. И где они, егеря эти? Ни одного не заметила. А людей сколько в отеле, в обоих корпусах? Гном-комендант считает, что за сотню, а она и двух дюжин не насчитала. А что внутри? Только про камеры в Северном корпусе и узнала. Да, ее разведка слишком быстро закончилась, но просиди она на крыше хоть неделю, много бы узнала? Даже если всякую осторожность забыв, вошла бы в отель? Проще у швейцара спросить, вдруг он правильный швейцар, швейцарский, и немцев не любит?

Плохо… Но вслед за черной иная туча спешит, белая. Комендант понял, что она не из Швейцарии и в Армии Гизана не числится. Понял, но не прогнал и работать не запретил. К отелю подпольщики приглядывались давно. Вначале считали, что там будут отдыхать нацистские бонзы, а значит, самое время готовить диверсию. Потом узнали об арестованных и «стапо». Думали узники свои, местные, однако тех, как выяснилось, увозят в Рейх, сюда же везут каких-то иных, особо секретных. Оберсткоммендант Гизан дал приказ на проведение тщательной разведки. А дальше по результату. В идеале – взять штурмом, подгадав к приезду какого-нибудь начальства из СС.

А еще лейтенант Кюш дал добро на подготовку побега из Северного корпуса. Первый и главный кандидат, конечно же, Хинтерштойсер. Оставлять у нацистов скалолаза «категории шесть» слишком опасно.

Значит, фея старалась не зря!

Белой тучи нет, снова черная, грозовая. Про Гюнтера Нойманна она так ничего и не узнала. Связи с Берлином у гномов нет, да и захочет ли Харальд Пейпер делиться тайной? Что за тайна, он, конечно же, не знает, но Колдун, брат Крабата, служитель Черного бога, очень умен. Сообразит!

А ей только четырнадцать. Ничего не умеет, ничего не может, парня не завела, даже курить ни разу ни пробовала. Посылать детей в бой – последнее дело. И дома, на родной Клеменции, так и не довелось побывать!

Тучи клубились, наползая одна за другой, путались мысли, и Соль так и не поняла, что уже спит, но почему-то совсем не удивилась, услыхав голос отца.

– Монсегюр еще не пал, – молвил приор Жеан.

3

Александр Белов, положив список вопросов на стол, придвинул чернильницу поближе.

– Про побег и как к границе ехали, напишу. Про Фридриха не буду.

Хельтофф кивнул, словно иного не ожидая.

– Могу поинтересоваться почему?

Замполитрука взглянул удивленно.

– Потому что вы – гестапо. Фридрих, он, может быть, и фашист, но меня спас. А вам рассказывать о человеке ничего нельзя.

– Поляков-то вы топили! Любо-дорого читать, почти Салтыков-Щедрин.

Белов пожал плечами.

– Дурак был. Да и вы, господин следователь, удачно сработали, признаю. Расслабился, вспомнил про межимпериалистические противоречия, про которые нам в каждой лекции твердили. Вот, думаю, их и надо использовать.

Хельтофф, встав со стула, прошелся по кабинету, без всякой нужды заглянул в окно.

– А сейчас уже не думаете? Между прочим, Польша ультиматум отвергла, в Варшаве – массовые манифестации, польские офицеры точат сабли о ступени советского посольства. Это война, Белов! А мы с СССР – эвентуальные союзники, если вам знаком этот термин.

Замполитрука тоже не усидел. Встал, стул отодвинул.

– Вы не союзники. Польшу сожрете, потом нас жрать станете. Поляки… Мало я, конечно, видел, но они больше на эмоциях. У них вся история такая. А вы – система. Порядок бьет класс.

Теперь они стояли друг против друга. Глаза в глаза.

– Значит, не будете писать?

– Не буду. Даже если Фридрих тоже из гестапо. Все равно нечестно.

Следователь внезапно улыбнулся.

– А я все прикидывал, когда вы взбунтуетесь, Белов? Слегка разочаровали, думал, это произойдет раньше. Как хотите, показания о пересечении границы важны исключительно для вас, вам же на суде отвечать. Не хотите, чтобы и Фридриха судили? Это, Белов, от вас не зависит. И все прочее от вас не зависит, потому что мы, по вашему же определению – система.

Подумал немного.

– Через полчаса у входа в отель. Переоденьтесь в тренировочное, обувь не забудьте. Встряхнемся.

Александр взглянул на чистые страницы.

– А как же допрос?

Хельтофф покачал головой:

– А почему вы решили, Белов, что нас интересуют ваши показания? Ничего нового вы не сообщили, про работу «двуйки» мы и так знаем достаточно. Нас интересуете вы – лично вы, господин Белов. Даже если вы не секретный агент по кличке Нестор.

* * *

За спиной – тяжелый рюкзак, при поясе альпинистский шнур. Впереди оба Ганса, молчаливые и собранные. Хельтофф сзади, а под ногами каменистая тропа. На Стену не пошли, дорога вела вдоль подножия Эйгера, неспешно поднимаясь наверх. В проспекте, читанном в отеле, говорится, что дальше начинается маршрут, ведущий прямо на Первое Ледовое поле, но очень сложный, им редко ходят.

Зачем и почему они здесь, Александр решил пока не думать. У Хельтоффа в запасе много всяких подходцев. Плохо, что он, человек вроде бы взрослый, не догадался сразу. Раньше Белову казалось, что следствие – это поединок, битва двух умов, пусть и в неравных условиях. Но только сейчас он начал понимать: никакого поединка нет и быть не может, как не бывает дуэли на охоте. Все расписано заранее, загонщики и стрелки расставлены по местам, вот только дичь этого еще не понимает. А потом… «Пора, пора, рога трубят…» И хоть влево кидайся, хоть вправо…