Читать книгу - "Сто страшных историй - Генри Лайон Олди"

1

«Им веры нет!»

Погода радовала, в отличие от известий.

В лучах осеннего солнца море отблескивало синеватой сталью, но глаз не слепило. Прохладная голубизна небес дышала покоем и умиротворением. Лишь на са̀мом горизонте упорно ползла и все никак не могла доползти в зенит стайка кудрявых облаков.

Облака походили на дымы далеких вулканов.

В ясный день остров был хорошо виден даже с берега. Сейчас он постепенно вырастал перед нами. Я уже мог различить знакомый хаос прибрежных скал и кособокую ножку исполинского гриба – наполовину обвалившийся конус потухшего вулкана. Как и в прошлый раз, гриб не спешил отрастить смертоносную шляпку дымного облака. Надеюсь, он погодит с этим по меньшей мере до нашего отбытия.

Лодки грозных чиновников, ввергших в трепет трусоватого Яманаку, шли вровень, разойдясь, чтобы весла не цепляли друг друга. Отстав на три корпуса, за нами следовала лодка со слугами: каонай господина Сэки и слуга инспектора гребли, Широно сидел на руле. В нашей лодке у руля расположился господин Сэки, отправив меня на нос. А вот с инспектором при отплытии вышла заминка.

– Прошу вас, господин! – суетился начальник поста, предлагая Куросаве устроиться на корме утлого суденышка.

– Утопить меня решили?!

Я видел, что гнев инспектора напускной, но Яманаке было не до подобных тонкостей. Даже не знаю, как его не хватил удар прямо на месте. Не обращая внимания на мольбы о прощении, инспектор шагнул с пристани в лодку – и устроился в ее середине, вплотную к гребцам. Лодка качнулась, ощутимо просела в воде, но не пошла ко дну и не перевернулась, сохранив равновесие.

Гребцы выдохнули с облегчением.

– Срединный путь ведет к спасению! – сияя, возвестил довольный инспектор. – Крайности же гибельны, в том нет сомнений!

Судя по тону, Куросава с его опытом путешествий отлично знал, чем может закончиться его попытка усесться на корме, равно как и на носу.

Перед этим на берегу начальник поста, отчаянно потея и заикаясь, доложил нам об «ужасном стечении обстоятельств». Как выяснилось из его бормотания, на следующее утро после происшествия, вскоре после отъезда гонцов в Акаяму, на остров отправилась лодка с другими стражниками. Им было поручено осмотреть тело и голову при свете дня, допросить ссыльных и составить протокол. Сам начальник поста остался на заставе, в чем горестно винил себя задним числом.

Если честно, его присутствие на острове вряд ли бы что-то изменило.

Прибыв к месту назначения, стражники выяснили, что и голова, и тело бесследно исчезли. Не считать же следом оборванный клок волос, которыми голову Ловкача привязали к шесту?! Допрос ссыльных прошел впустую. Островитяне заверяли, что ничего не видели, ничего не трогали и понятия не имеют, куда делись останки. Судя по их огорченному виду, они говорили правду. Умирающие от голода люди уже предвкушали дополнительную награду. А теперь что? Теперь ничего.

Исчезновение останков было не в их интересах.

Разве что, допустил я, кто-то решил, что целое – ну, почти целое! – тело, которое можно зажарить и съесть, куда лучше десятка рыбин или мешочка крупы. Тем паче рыбу и крупу придется делить на всех, а украденное тело достанется одному, самому хитроумному.

– Им веры нет! – хрипел Яманака, кланяясь. – Все они преступники и людоеды! Любому из них соврать – что монаху молитву прочесть….

Когда он закончил, я с разрешения Сэки Осаму допросил стражников, обнаруживших пропажу мертвечины. Следы крови? Нет, не заметили. Виноваты, господин! Охранялось ли тело ночью? Ссыльные утверждают, что нет. Вбили, мол, шест, привязали голову, запекли рыбу на углях от сигнального костра, съели и разбрелись спать. Проснулись, вернулись на мыс, а тела уже нет.

И головы нет.

Моя собственная голова уже начинала пухнуть. Вопросов с каждым часом становилось все больше, а ответы…

За ответами мы и плыли.

– Всем отойти от пристани! – рявкнул кто-то из стражников.

Я моргнул. Оказывается, мы уже подходили к острову. На знакомом дощатом причале столпилось десятка два тощих оборванцев. Сейчас они с неохотой пятились, подчиняясь приказу, и разглядывали нас, сгорая от любопытства.