Читать книгу - "Тайный сыск царя Гороха - Андрей Олегович Белянин"

губами и поцеловала меня с той стороны зеркала. Связь прекратилась, стекло вновь отражало лишь мою помятую физиономию да разливающийся над Фрайбургом рассвет.

– Пора домой?

– Пора, участковый, – кивнула усталая бабка. – От тока красавца энтого пархатого в судебные органы сдадим, под военный трибунал отправим и сразу домой, в родное Лукошкино.

– Поссядите, – сиплым шёпотом взмолился принц, его взмокшая шерсть слиплась иголками, делая вервольфа похожим скорее на дикобраза. От страха неизбежного наказания он жутко потел, и на всю площадь воняло псиной.

– Закон обратной силы не имеет, – ответил я, глядя ему в жёлтые глаза. – Пусть с вами местное руководство разбирается.

– Я бойсе не буду-у…

– Гитлер тоже так говорил.

Мне оставалось лишь дождаться наших. Когда уцелевший офицер привёл с собой группу сознательных граждан с охотничьими ружьями, я позволил ему привязать оборотня к тому же столбу на помосте, чтобы люди наконец смогли воочию убедиться, какая реальная опасность им угрожала. А то взяли моду, чуть что, русские виноваты, и давай нашего дьяка жечь…

Дело сделано. Баба-яга полностью оправдана, чему есть куча свидетелей. Чёрная баронесса так и останется в своём замке, сказочных героев никто не потревожит, всё будет как было. Но со временем по мрачному Шварцвальду проложат асфальтовые дорожки, туристские маршруты для скандинавской ходьбы, поставят лавочки и фонари, всё для отдыха людей. Прогресс не остановить.

Мы уехали после обеда, часа в четыре. Нам ещё быстренько насовали копчёных сосисок в дорогу, Митьке подарили бочонок пива, Филимону Митрофановичу новые баварские шорты на лямках, а нам с Бабой-ягой торжественно вручили две специальные грамоты, объявляющие нас заслуженными друзьями всей Германии и почётными горожанами Фрайбурга.

Покидали мы это гостеприимное местечко с такой же помпой, как и въезжали сюда – с оркестром, барабанами, аплодисментами, цветами и ликованием публики. На помосте, под небольшим навесом, прятался зашуганный волкодлак принц Йохан с серебряным крюком в желудке. Рядом стояли неподкупные немецкие солдаты, и теперь зверя не боялись даже дети…

Уже ближе к границам Чехии я сам попросил нашего младшего сотрудника что-нибудь спеть для души. Митяй сначала не поверил собственному счастью, дико засмущался, и, наверное, какое-то время его пришлось даже поуговаривать. Мог бы и просто приказать, но это не то.

Дьяк занимался своей писаниной в углу у печки, ему нужно было сдать полный отчёт к прибытию в Лукошкино. Яга что-то подсчитывала на пальцах, возможно, дни, расстояния, расход-приход продуктов. В общем, просить пришлось мне одному.

Наш Митька важно уселся, свесив ножки, на крылечке, откашлялся и от всей души начал:

Вот хата, которую строил Семён.

А в подполе тихо стоит самогон,

В той хате, которую строил Семён,

А это нахальная птица ворона,

Ей нравится запах того самогона,

Что в подполе тихом стоит немудрёно,

В той хате, которую строил Семён.

А это лисица, что ловит ворону,

Но не причинит ей ни зла, ни урона,

Она равнодушна почти к самогону,

Что в подполе тихом стоит беспардонно,

В той хате, которую строил Семён.

Вот волк, растерявший все зубы в лесу,

Который так нежно целует лису,

Которая внаглую ловит ворону,

Пришедшую на аромат самогону,

Что тихо стоит себе незамудрённо

В той хате, которую строил Семён.

Вот это кобыла, седая и статная,

Что волку беззубому даст по сопатке,

Который лисицу ласкает украдкою,

Чтоб та не хватала ворону за лапку,

Чтоб та самогон не глотала украдкой,

Что в подполе тихом и пахнет так сладко…

– В той хате, которую строил Семён, – на автомате с удовольствием подпел я.

– Чёй-то, чую, нерусская какая-то песенка, – поморщилась бабка, недовольно косясь на распевшегося исполнителя.

– Ворона, лиса, волк, кобыла, Семён, самогон, – расслабленно повёл плечами я. – Всё слова русские, всё о пьянке и тоске по родине, чего же надо? Наговариваете вы на мальчонку…

Мы, наверное, не будем утомлять вас описанием нашей обратной дороги, тем более что была она спокойной и даже немного скучной. В Чехии останавливались только ради глотка местного пива и уточнения судьбы крумловских призраков. Как я понял, часть из них последовала нашему совету, переехав-таки на постоянное место жительства в Прагу.

Польшу мы вообще пролетели на ура, задержавшись на границе лишь ради того, чтобы по просьбе бабки прикупить польских яблок. Не то чтобы у нас на Руси своих нет, у нас всяких полно, а так, чисто для поддержания добрососедских отношений.

В Бресте усатый градоначальник заставил нас остаться на ночь, упросив Христом Богом всё ему рассказать. За это время, правда, некоторые несознательные личности пытались ограбить нашу избушку, но та отбилась куриными ногами. Она вообще умеет за себя постоять, уж поверьте.

Старику-лешему в чащобе отсыпали полный мешок пряников с брестского базара. Он, правда, намекал на горячительное, но наша опытная старушка даже пива плеснуть ему не позволила, говорила, что он как выпьет, так до любого докопается, а потом ещё к степенным медведицам с любовью приставать будет. Ну его, короче, чаем с пряниками перетопчется.

По системе «зеркальной» видеосвязи я каждый день разговаривал с Олёнушкой, а один раз за стеклом даже появился царь!

Горох выслушал наш короткий доклад, искренне огорчился, что войны не будет, и пошёл кому хоть в думе морду набить со скуки. Что поделать, он государь у нас деятельный, экстремал по натуре, ему и день без приключений, так уже задница горит, душа размаху требует!

Спасённый нами от костра дьяк Груздев всю дорогу что-то писал себе в уголке, а перед самым Лукошкином, за полверсты, вдруг сиганул с крыльца и дёрнул вперёд такой отменной кавалерийской рысью, что мы с обалдевшей избушкой только пыль глотали.

Хорошо еремеевцы задержали его в воротах, когда он на последнем издыхании хрипел «слово и дело государево!», размахивая докладом в боярскую думу. Ну, о содержании доклада вы, я думаю, уже и сами догадались – Филимон Митрофанович топил нас с головой, выставляя себя любимого то мучеником, то героем, то жертвой грязного милицейского шантажа.

Будь моя воля, я бы этого козлобородого гада на месте все его бумаги съесть заставил! Но Баба-яга чин чином убрала наш «обвиняющий приговор» в сундук, а дьяку в качестве наказания пришлось идти во дворец в тех же немецких штанишках на лямках, заправив длинную рясу за пояс и оголив тощие волосатые ноги. Жёстко, согласен, но ведь заслужил!

И людям весело…

P.S.

– Оправдана как есть, по всем статьям, – гордо объявила нарядная