Читать книгу - "Фазовый переход. Том 1. Дебют - Василий Звягинцев"

– Я не знаю, что там вам обо мне известно, – как можно более спокойно и рассудительно начал Михаил, – судя по вашим довольно оскорбительным словам в мой адрес, информация к вам поступила крайне негативная. И стоило бы разобраться, заслуживаю ли я подобной оценки…

Какое-то время Агранов смотрел на сидящего перед ним человека с веселым изумлением. Нахален братец-то до последней степени. Сам Яков Саулович, то есть теперь Савельевич, не отличался рафинированной дворянской честью и высокими моральными принципами, но с тех пор, как его перевербовали…

Нет, не так – не «перевербовали», а убедили в правильности своих позиций и взглядов Шульгин и Новиков. С этого момента он прекратил всякие психологические и политические метания, честно работал на отведенном ему участке. Способствовал совмещению интересов Советской власти и ведомства, в котором служил, с той геополитической конструкцией, что выстраивали представители всемогущего «Братства». Истинной силы и целей этой организации он даже не пытался постичь, считая, что достаточно и того, в чем он осведомлен. Предателем он себя не считал по очевидной причине – некого и нечего было предавать. Цель революции – создание самого справедливого на Земле общества с его помощью успешно решалась. Никакого ущерба государству рабочих и крестьян он не наносил, напротив. Именно под его руководством успешно ликвидировались все возникающие для РСФСР угрозы, а благодаря существованию Югороссии, контролировавшейся тем же «Братством», система «Русский мир» приобрела устойчивость, сравнимую прочностью с кристаллической решеткой алмаза.

Инструкции от «вышестоящих товарищей» Агранов получал крайне редко, и были они достаточно общего характера, обрисовывающие только очередную цель, но пути ее достижения оставляя на усмотрение…

Но вот сейчас, вернее – ранним утром сегодняшнего дня прозвенел звонок на вид самого обычного телефона, одного из полудюжины, стоявших на его столе, но связывавшего только с представителями «Братства». Без всякой конспирации диск телефона был украшен двуглавым орлом. Иногда с ним говорили люди из посольства Югороссии, расположенного буквально в двух кварталах от Лубянки, на Цветном бульваре, иногда – из Коминтерна. Изредка, бывало, всего раз в два или три месяца удостаивала разговором сама Лариса Юрьевна Левашова, легальный представитель нескольких международных благотворительных, культурно-просветительных и отстаивающих интересы женщин организаций. Милейшая дама, чрезвычайно красивая, остроумная и компетентная, при «специальном» взгляде светло-карих глаз которой Агранова непроизвольно охватывали замешательство и слабость в конечностях. Она и была полномочным, действительно чрезвычайным полпредом «Братства» или, как оно именовалось в секретных документах, – «Союза пяти». Кого «пяти» – государств, конфессий, материков или планет Солнечной системы – нигде не уточнялось.

На этот раз звонили из совсем другой России, о существовании которой Агранов, как и большинство руководителей «партии и правительства», знал, но точного представления не имел. Говорить об этом вслух даже между «своими» не полагалось, как, например, в Ватикане рассуждать о сущности Бога не как метафизической структуры, а конкретного административного лица, расположенного всего на одну ступеньку иерархической лестницы выше ежедневно мелькающего в помещениях своего дворца Папы, в данный момент – Пия за номером одиннадцать.

Один из высших должностных лиц «Братства», Вадим Петрович Ляхов, с которым Агранов до сих пор лично не встречался, но по телефону несколько раз беседовал, сообщил, что на территорию РСФСР, в такое-то место (с точностью до полукилометра), переправлено некое лицо без гражданства, Волович М.И.

Далее следовала объективная, но крайне негативная даже с точки зрения закоренелого чекиста характеристика. На взгляд Якова, такого человека следовало бы просто расстрелять, не затевая каких-то малопонятных игр. Впрочем, не ему судить, иезуиты в подобных случаях все сводили к универсальной формуле: «Ad majorem dei gloriam»[122].

Надо – значит надо. И не такими проблемами приходилось заниматься. А тут ничего сложного – встретить, побеседовать, составить собственное мнение, после чего использовать по усмотрению. Но сохранить живым и работоспособным на случай, если вдруг потребуется его возвращение. А если нет – «он в полной вашей, Яков Саулович, власти». «Савельевичем» Агранова Ляхов почему-то никогда не называл.

И вот сейчас засланец (но не ссыльный, так Агранов решил) пытается посеять у Агранова сомнения в правоте слов существа, как ни крути – высшего. Яков хорошо помнил собственные ощущения, имевшие место во время непосредственных контактов с Шульгиным и Новиковым. Неприятные, нужно сказать, ощущения[123], но зато результат! Только благодаря согласию на сотрудничество Агранов достиг нынешнего положения и уровня благосостояния, уверенности в завтрашнем дне, что самое главное. Никакие чистки и политические пертурбации его не коснутся, пока он работает на «Братство». Два масштабных выступления сначала «правых», а потом «левых» уклонистов были успешно подавлены, в партии и советских структурах проведены тщательные «чистки», кстати, опять же с помощью «Братства» и Югороссии. Троцкий окончательно понял, что только соблюдение «трехстороннего пакта» гарантирует ему личную выживаемость, а делу Мировой революции – перспективу.

Уяснил Лев Давыдович и то, что в кадровых вопросах он волен лишь до определенного предела: людей, поставленных не им, – не ему и смещать. А Агранов был как раз из выдвиженцев. Должность он, с согласия Новикова и Шульгина, выбрал себе сам, и она его устраивала полностью – ни выше, ни «вбок» ему не хочется. Несменяемый начальник ГУГБ ОГПУ – чего еще желать человеку с мозгами, волей и амбициями? И совершенно сказочным «окладом денежного содержания» плюс «промтоварным пайком в натуре» от «Братства», включающим такие, например, забавные вещицы, как электрограммофон с барабаном на двадцать «долгоиграющих» пластинок[124]. Была, правда, у Агранова идея – выделиться из «Объединенного Госполитуправления» и стать наравне с Менжинским «Генеральным», но – «Госбезопасности», как суверенного наркомата. Но с этим – не горит.

В суть его работы никто не лезет, да никто и не имеет права, кроме самого Менжинского, а Вячеслав Рудольфович – большой сибарит, тайный алкоголик и нимфоман, ему тонкости разведки и контрразведки глубоко до фонаря. Система крутится сама собой, Председателю коллегии ОГПУ нужно только на еженедельных совещаниях у товарища Троцкого зачитывать справку о состоянии текущих дел и получать очередные директивы в самом общем виде, каковые доводить до начальников управлений «в части, касающейся…».