Читать книгу - "Этап - Константин Бояндин"

– Метель утихла, – отметил Смирнов, выглянув в окно. – Ого мы тут посидели, уже почти два часа дня. И небо проясняется, смотрите.

– Хорошая погода, – согласился Николаев. – Спасибо, лейтенант. Извините, что испортил вам праздник.

– Нормально, – махнул тот рукой. – Хорошо посидели. Рассказывать вы мастак, вот что скажу. Вам бы книгу об этом написать. И все-таки, откуда у вас паспорт на имя Семенова? Откуда камушки эти, откуда столько денег? – По камням Смирнов не спец, но вряд ли те прозрачные, зеленые да красные камушки, которых у Николаева чуть не килограмм – простые стекляшки.

– Откуда паспорт, не знаю, – развел руками Николаев. – Про остальное уже рассказал. Заберите, если хотите, отдайте куда положено. Может, что выяснят.

– Ладно, – Смирнов ощущал себя необыкновенно щедрым и снисходительным. – На вашей совести будет. Если вас с этим поймают, вам все равно объясняться. Одежка у вас не по погоде, замерзнете. Ладно. Есть у меня дома полушубок и шапка, мы с вами примерно одного роста, должно подойти. Валенки тоже найдутся. Но только вышлите обратно, когда доберетесь до города.

– Обязательно, – заверил Николаев. – А я пока вещички соберу.

– Я вас провожу, – пообещал Смирнов. – Иначе за Гороховку выйдете, и сразу же заблудитесь. Ну ладно. Минут через десять вернусь.

Николаев собрал рюкзак, проверил, что все на месте. Вроде бы ничего не забыл. Минимальный сухой завтрак есть, вода есть. И бумаги на месте, и карты памяти, и все прочее.

Тучи расходились, вот-вот сквозь них покажется солнце. Что ж, пора в дорогу. Николаев побродил еще по кабинету, посмотрел на шкафы и стены, и тут появился Смирнов с одеждой. От одежды приятно пахло морозом.

– Ничего у вас рюкзачок, – покачал головой Смирнов, глядя, как Николаев прячет свою прежнюю верхнюю одежду в рюкзак. – Сколько влезает!

Они оба ощутили это – дом тряхнуло. Основательно так, как будто землетрясение. Дверца шкафа с бумагами распахнулась, и Николаев увидел размашисто написанное число тридцать шесть на внутренней части дверцы. И папки: на полках лежали бумаги, и на корешке каждой папки были числа и надписи. И в каждом числе первыми цифрами были три и шесть.

– Черт, а я и не подумал, – признался Смирнов. – Смотрите! Что это? – он указал в окно. – Солнце вроде бы вылезло, а снова на небе тучи.

– Лейтенант, – Николаев поднял указательный палец. – Прислушайтесь. Что это?

Смирнов последовал его совету. И верно, казалось, что-то где-то жужжит. Как швейная машинка, только откуда ей здесь взяться?

– Сейчас посмотрим, – Смирнов отпер дверь – в коридор, который вел к камерам и дальше к складу. В дальнем конце его что-то тускло светилось. – Это еще что такое?

– Лейтенант, стойте! – посоветовал Николаев. Он почувствовал. Почувствовал, как изменился вес бластера – и захотелось удариться головой о стену. До этого момента оставалась пусть маленькая, но надежда, что...

Из дальнего конца коридора донеслось гудение и явственно различимый вой.

– Назад! – Николаев схватил его за руку. – Заприте скорее, нужно выбираться отсюда!

Дальняя стена коридора вся засветилась серебристым сиянием. Смирнов стоял и смотрел, как зачарованный.

– Лейтенант! – Николаев энергично потряс его за плечо. – Посмотрите!

Смирнов посмотрел и оторопел. Вместо китайской игрушки, у Николаева в руке было странное, но, несомненно, оружие.

– Откуда у вас это? – поинтересовался Смирнов.

– Это он же. Я ведь рассказывал. Лейтенант, если жизнь дорога, закройте дверь! Нужно уходить!

Смирнов так и стоял. Николаев поднял свой бластер и выстрелил туда, в серебристое свечение. Там что-то вспыхнуло, словно загорелся магний или замкнуло проводку – и это, похоже, окончательно привело лейтенанта в чувство. Николаев потянул его за руку и вытащил в коридор. Два поворота ключа – дверь заперта.

– Дверь деревянная, – Николаев схватил рюкзак и надел на спину. – Это их не задержит. Если хотите жить, достаньте оружие. И...

Смирнову показалось, что Николаев собирается убить его из этой непонятной штуковины, которая только что выстрелила ослепительным белым лучом. Николаев отпрыгнул, присел, и нажал на спусковой крючок. Смирнов едва не ослеп от вспышки – луч прошел совсем рядом.

Глухой удар. Рядом со Смирновым на пол упало нечто, чему и слова-то не найти – вроде две руки, две ноги, но все покрыты шипами, и голова совершенно нечеловеческая – фасетчатые глаза, многозубая пасть. Пахло от него странно – чем-то неживым. Машинным маслом, что ли.

Смирнов достал свой «Макаров», Николаев пинком распахнул входную дверь и снова выстрелил. И снова на пол свалилось такое же страшилище. Смирнов смотрел на эту небывальщину, и по его лицу видно – считает, что это снится, или мерещится.

Дверь, ведущую в коридор, выломали с пары ударов. И тут Смирнов пришел в себя. Николаев, который третьим выстрелом уложил еще одно чудище, бежавшее к отделению милиции от ограды, понял, что не успеет – в комнату сквозь руины двери выбралось сразу двое таких чудищ – посмотрели на Смирнова и издали долгий, похожий на змеиный, шип. Этот шип и спас лейтенанта. Он поднял «Макаров» и грохот выстрелов заставил вздрогнуть оставшиеся целыми стекла.

Двое чудищ не просто упали мертвыми – они разлетелись на куски, как будто Смирнов стрелял разрывными, или палил в упор из дробовика. Из коридора уже спешили новые, Смирнов свободной рукой полез за запасной обоймой – и открыл огонь, машинально считая выпущенные пули.

Пистолет бодро выпустил очередь – все, кто бежали к дверному проему, кто развалился на части, кто взорвался кровавым туманом. Николаев схватил Смирнова за руку.

– Отходим, лейтенант! – крикнул он. – Их будет много! Очень много!