Читать книгу - "Россия 2015. Эпидемия - Алексей Фомин"

– И не мудрено, – продолжал Далдыченко, – как раз на территории этих областей базируется истребительная авиадивизия. Небось, приплачивает им трохи, и вот они уже его. Ведь вы же скупили Каспийскую флотилию. А ему что мешает? Так что… Орловский губернатор – это только звучит несерьезно, а на самом деле соперник он очень даже серьезный…

– Хорошо, хорошо, что мы можем предпринять еще? – Илья Борисович стал заметно нервничать.

– Можно, конечно, отправить машину, поставив на нее маячок, а с помощью ваших американских компаньонов договориться с АНБ, чтобы за ней проследили со спутника. Адрес Свирского ребятам сообщить, когда они уже будут в Орле. Если их не схватят, конечно, к тому времени. Со спутника за всем этим можно понаблюдать. Но…

– Что но? – переспросил Шатунов.

– Мне этот вариант самому не нравится. Слишком зыбко все… – Далдыченко пожевал губами, потом, бросив быстрый взгляд на патрона, снова опустил глаза, – если противная сторона будет действовать профессионально, тонко, чего, правда, до сих пор не наблюдалось, то все наши ухищрения пойдут насмарку. Они просто дождутся, пока наши люди выйдут на Свирского, и только потом возьмут их. Так что… Я думаю, сначала надо готовить и проводить операцию по выявлению «крота», и только после этого посылать за Свирским.

– Сколько это может занять времени? – раздраженно спросил Илья Борисович.

Далдыченко пожал узкими, худыми плечами и, слегка задумавшись, ответил:

– Одна-две недели, может быть…

– У нас нет столько времени, – перебил его хозяин.

– В таком случае есть только один выход, – еще тише, чем обычно, сказал генерал, – довериться дилетанту.

– То есть? – Шатунов вперился в него непонимающим взглядом.

– Надо, чтобы к Свирскому приехал человек со стороны, не от нас. И лучше, чтобы об этом человеке никто не знал, кроме вас, даже я. Позвоните ему лично и договоритесь с ним. Прослушать вас невозможно, за это я ручаюсь. Есть у вас такой человек?.. В противном случае, только после ликвидации «крота»…

После ухода шефа службы безопасности Шатунов погрузился в глубокое раздумье. Через день после этого разговора он позвонил Колосову.

* * *

– Ну, ну, дергай же, – с охотничьим азартом завопила Вика.

Огромная рыбина, уже наполовину вытащенная из воды, изогнув удочку крутой дугой, вдруг разом оборвала крючок и плюхнулась обратно, в синие воды батюшки-Дона.

– Ну-у, – разочарованно протянула дочь, – ты не Старик.

– Но это и не море, – отозвался Колосов, нимало не опечаленный неудачей.

За несколько минут до этого, все, побросав свои дела, принялись пристально наблюдать за борьбой Колосова с рыбой. По тому как он старательно и с каким напряжением ее вываживал, как сопротивлялась рыба, натягивая леску и изгибая удилище, было видно, что крючок заглотнул не какой-то там пескарь и даже не килограммовый сазан, а кто-то гораздо более значительный. Даже Свирский, сидевший рядом с Виктором, отложил свою удочку и стал наблюдать за этой борьбой.

– Да-а, – проговорил Колосов, сматывая на катушку пустую леску, – я в азарте и не рассмотрел, кто же это был?

– Мои познания в ихтиологии весьма примитивны, – ответил Свирский, – но, по-моему, это был кто-то из осетровых.

– Да севрюжка это была, точно, – подала голос Марина, прячущая от солнца под пологом палатки.

Анатолий Львович поменял наживку и снова забросил удочку, положив удилище на палубу и усевшись рядом с ним. Виктория, разочарованная неудачной рыбной ловлей, забралась в тень и уже оттуда, улегшись рядышком с Мариной, от безделья начала подначивать брата, стоявшего у кормового весла:

– Миш, а Миш, уже четвертый час. Где твоя Иловля? Ты ведь обещал двадцать четвертого, правильно? В 15:00, да? Сегодня двадцать четвертое. Долго нам еще плыть-то?

– Перестань дурочкой прикидываться, – лениво отбрехивался Мишка, разомлевший на солнце, – взрослая девица, а ведешь себя…

– Да будет вам, ребята… – попыталась урезонить их Марина.

Михаил поправил на голове платок, повязанный по-пиратски, и уже не столько для Вики, сколько для всех, как бы оправдываясь, принялся объяснять:

– Предыдущий левый приток, Медведицу, мы прошли вчера утром. От нее до Иловли примерно сто пятьдесят километров. И от Иловли до места высадки еще где-то километров восемь-десять. По моим прикидкам, к вечеру будем на месте.

Поплавки мерно покачивались на воде, слегка колеблемые ветерком. Клева не было. Колосов, сидевший по-турецки, поджав под себя ноги, отложил удочку в сторону, достал из кармана пачку сигарет и, вытащив оттуда сигарету, протянул пачку Свирскому. Тот поблагодарил его кивком головы, беря сигарету, и в знак ответной любезности щелкнул зажигалкой, давая Колосову прикурить. Прикурив, он попросил:

– Позвольте вашу зажигалочку, Анатолий Львович. Надо же, – непонятно почему обрадовался Колосов, – у меня – такая же.

Он достал из кармана свою зажигалку и положил ее на ладонь рядом с зажигалкой Свирского. Два одинаковых матово-стальных параллелепипеда с рубчатым колесиком на одной из граней.

– Как сестры-близнецы, – улыбнулся Виктор, – на моей только царапин побольше.

– Это подарок от сына, – пояснил Свирский, поспешно пряча свою зажигалку в карман.

– Моя – тоже подарок, – сказал Колосов, – от Шатунова, кстати.

Анатолий Львович замолк, уставившись на поплавок и сосредоточенно затягиваясь сигаретой, а Виктор, крутя зажигалку между пальцами, вспомнил обстоятельства ее появления у него.

Шатунов явился домой к Колосовым на следующий день после сорокалетия Виктора. Как всегда, неожиданно. В этот раз тем более неожиданно, так как последние несколько месяцев между ними не было никаких контактов. Так получилось, что во время очередного летнего отпуска, часть которого Колосовы по обычаю проводили у Ильи на острове, между ним и Виктором не то чтобы произошла размолвка, но черная кошка все-таки пробежала, оставив между друзьями некую неловкую недоговоренность.

Шатунов вошел в квартиру веселый, распространяя вокруг себя тонкий аромат дорогого парфюма, с огромной бутылкой виски в руке. Охрана, как обычно, осталась за дверью. Все взаимные обиды, недомолвки и недоговоренности были разом забыты. После тоста за хозяина и его сорокалетний юбилей Илья полез во внутренний карман пиджака и извлек оттуда синюю коробочку с надписью «Cartier».

– Держи, это тебе, – сказал он, поставив коробочку на стол перед Колосовым.

Виктор осторожно открыл ее и ахнул – внутри на мягкой атласной подушечке лежала зажигалка. То ли произведение ювелирного искусства, то ли кич, то ли то и другое вместе. Тяжеленная такая штуковина с корпусом из белого золота, усыпанным белыми и зелеными камнями, складывающимися в весьма оригинальный узор, в который были вплетены две латинские буквы V и K, набранные из красных камешков.