Читать книгу - "Рудник - Галина Дмитриевна Гончарова"

пальца обвести. А вот дети…

Дети – это серьезно.

Они на всю жизнь запомнят, что доверять тебе нельзя, родители им это в головы вобьют… это не просто разрыв. Это окончательно.

Дети скрывать своих чувств не умеют, Кати могла бы притворяться, но, если девчонка вот это все повторяет… она ведь не сама придумала. Она за матерью, за бабкой…

И Аделу понесло.

Она и сама не понимала, не формулировала это так, но раньше за ней словно стена была – ее семья.

Семья, которая могла бы простить глупость, но не подлость. И не попытку убить родную мать.

Ах, не убить?

Она не думала, не хотела, не рассчитывала?

А так все орут на скамье подсудимых. Вообще все.

Обида на судьбу, на Клемента, который оказался не так уж хорош, на мать, на брата и вообще на весь мир выплескивалась обильным грязевым потоком.

Элисон оставалось только ждать, когда все это закончится.

* * *

Рент Миттермайер и рент Слифт патрулировали район «шахтерских домиков».

Ну что поделать, место такое… сложное.

То муж пришел со смены и позволил себе лишнего, то жена у кого загуляла, а ее потом рогами забодать собрались, то дети чего утворят… район такой, неспокойный.

И в этот раз он полностью оправдал свою репутацию.

Визг был слышен издали, насыщенный и пронзительный, даже, пожалуй, вдохновенный. Какая-то женщина весьма экспрессивно высказывала свое недовольство.

Мужчины переглянулись, и отправились посмотреть поближе.

Это хорошо, если скандалистка не на мужа орет, на пьяного. А то кулаки у шахтеров тяжелые, если что – и душа улетит. А им потом убийство на своей территории?

Лучше предупредить, так бумаг меньше писать придется.

Визг раздавался от одного из немногих респектабельных домов – дома Браудеров. Мужчины переглянулись еще раз.

О скандале в семействе они знали, а теперь вот продолжение?

Примерно так и было.

Дом.

На крыльце та же магичка, что и в прошлый раз, напротив рена Адела, теперь уже Майер, и орет она как базарная торговка.

Магичка пока держится, но, судя по стиснутым зубам, уже недолго осталось. А потом… а потом все равно труп на территории.

Ноэль чуточку ускорился, кивнул Симону – и они ловко перехватили Аделу, заставив согнуться и замолчать.

– Что тут происходит? Рента Баррет, что за нарушение порядка?

– Рена Майер приходила забрать зимние вещи. – Элисон стремительно приходила в себя. – Остальное на ее совести.

– Забрала? – Ноэль прищурился на мешок.

– ТОЛЬКО зимние вещи, – подчеркнула голосом Элисон.

Дураком мужчина не был и недосказанное понял.

– А мы вот сейчас рену и проводим по месту жительства.

– Буду вам очень признательна. – Держалась Элисон так спокойно, словно это каждый день происходило. Подумаешь, поорала женщина, ну и что?

И ничего интересного даже.

– Вот и хорошо. Как там рена Ханна?

– С ней сейчас старшая дочь. А я вот… здесь.

– Спасибо, рента.

Элисон вежливо кивнула, наблюдая, как растрепанную и злющую Аделу честь честью провожали вдаль по улице. И мешок свой она сама несла, а то как же?

На полицию орать чревато, мигом в камеру отправишься дней на десять, а то и улицы подметать или, там, полы в больницах мыть на тот же срок. Этого нежной лилии не хотелось.

Элисон развернулась и направилась в дом. Мало ли, может, там ее помощь требуется?

* * *

– Рент Миттермайер, мне кажется, эта Баррет – не та, за кого себя выдает!

Ноэль тоскливо посмотрел на стажера.

Ага, есть у него такие два заболевания. Первое – жажда славы. Второе – уверенность, что вот рядом-рядом, аккурат под его носом, зреет мировой заговор. На самом деле ничего там нет, кроме холимых и лелеемых усиков, но ты поди убеди дурачка!

Ему же НАДО!!!

Он же известности хочет!

– Почему ты так решил?

– Ну… – Симон задумался, но сформулировать свои ощущения ему было очень сложно. – Она себя как-то не так ведет.

– Голышом бегает?

– Нет.

– Воет на луну?

– Рент Миттермайер!

И взгляд такой укоризненный. Великого Сыщика останавливают в полете безудержной фантазии. Грубо приземляют хвостом в лужу.

А вот и сиди там и не хрюкай, рожденный хрюкать летать не может.

– Ну что, рент? Ты мне сформулируй, в чем эта «нетаковость», а потом уж и поговорим.

– Какая-то она слишком спокойная… сдержанная. Вот как аристократы!

Ноэль чуть не застонал.

– Симон, ты про Королевский институт что знаешь-то?

– Ну так, слышал. В столице он, и принимают туда тех, у кого денег нет.

– Правильно. Сирот принимают, детей из плохих семей, и заметь – детей талантливых, одаренных, детей, которые решили прогрызать себе дорогу наверх. А еще, как правило, магов.

– Вот! Эта Баррет – тоже маг! А вдруг она сильнее, чем показывает?

– У нее диплом. Можно обмануть меня или тебя, но комиссию?

– Ну… а вдруг это не ее диплом?

– Ты ее документы видел. Там описание было?

– Да.

– Оно совпадает с тем, что есть?

– Ну… да.

Симон вспомнил строчку из паспорта. Волосы темные, глаза зеленые, нос прямой.

Конечно, это не портрет, но это слишком дорого в каждый документ по портрету клеить. А описание вроде совпадает.

– Вот, описание совпадает, все совпадает. А что до сдержанности – в столице, Симон, шесть институтов. Шесть.

– И что, рент Ноэль?

– Из них три выпускают магов. Королевский, Идлорский и Вангардский.

– И что?

– Я ведь тоже учился в столице, Симон. И даже тогда идлорцы и вангардцы ходили задирать студентов из Королевского института. Как ты понимаешь, им за это не было ничего. Дети из богатых семей, со связями, часто их родители приняты при дворе, что им могут противопоставить дети бедняков, алкоголиков, а то и вовсе сироты?

Симон пожал плечами.

– Не знаю.

– Ничего не могут. Поверь, у нее не было выбора. Или ты научишься сдержанности, изворотливости, да чему угодно, или ты просто не окончишь институт.

– Даже так?

– Вряд ли сейчас ситуация улучшилась. А она не просто окончила, а с золотым дипломом. Поверь, с простым и легким характером такого не добьешься. Ничего удивительного в ее поведении нет, оно вполне логично.

Симон пожал плечами.

– Может быть.

Но он остался при своем мнении.

Вот не похожа эта Баррет на ребенка из бедной семьи. Как она держится, как смотрит… надо попробовать с ней познакомиться поближе! Вот и повод будет утереть наставнику нос, а то рент Ноэль только ворчит на Симочку. И то ему не так, и сё не этак…

К критике Симон тоже не привык.

Стоило кому-то усомниться, что Симочка – самый лучший, самый идеальный, как тут же