Читать книгу - "Два часа до конца света. Том II - Виктор Маршанский"

— Назовёшь меня так ещё раз, и я заставлю твой язык засохнуть, — заверила Анна, делая несколько шагов навстречу девушке, — я отлично владею не только жестовой, но и вербальной тауматургией.

Обняв себя окровавленными руками, молодая ведьма ощущала, как кровь остывает, выходя из стадии кипения. Сжав зубы в оскале, девушка усилием воли заставила взлететь несколько булыжников, лежащих в округе. Тяжёлые камни, сохранявшие покой на протяжении десятков лет, внезапно для самих себя были приведены в движение. Один за другим они устремились в голову Анны, что подходила всё ближе, ослабив бдительность и хватку тауматургических щитов. Опомнившись слишком поздно, Анна Белая успела увернуться лишь от первых нескольких камней, но последний с хрустом влетел женщине в затылок. Оставив обширную трещину в черепной коробке старшего психиатра, он отскочил на землю, чтобы вновь вернуться к прежней жизни в полной неподвижности.

У Белой помутнело в глазах. Шатаясь, словно пьяная в стельку, она безуспешно цеплялась за кору ближайшего дерева. Коснувшись места удара рукой, одетой в чёрную перчатку, она посмотрела на неё и увидела кровь вперемешку с какой-то студенистой серой массой.

— Вот чертовка! — Прошептала женщина, падая на спину.

Глаза, утратив живой блеск, закатились. Жизнь медленно выходила из тела Анны. Сознание женщины сворачивалась до размеров игольного ушка.

Поднявшись на ноги, Вера дала своей крови остыть. Горло болело от долгих криков. Шум голове утих. Деревья больше не падали, а лишь качались в порывах ледяного ветра. Было холодно. Безумно холодно!

Поскальзываясь на фарше, что остался от тел животных, девушка уходила всё дальше в чащу. Если бы в этот момент она оглянулась, и окинула взглядом сцену этого короткого побоища, то увидела бы, как среди поваленных деревьев, между забрызганных кровью стволов, изувеченных до состояния щепок, тело Анны медленно уходило под землю. Радиус интуиции, ослабший после битвы, уже не видел, как земля расступается под умирающим телом, повинуясь древним дисциплинам. Если бы только Вера обернулась, она бы узрела ту самую посмертную тауматургию слияния с материей, о которой слышала лишь из рассказов бабушки Полдень. Но Вера продолжала ковылять дальше, наплевав на мир у неё за спиной.

Спустя несколько минут, когда сердце девушки успокоилось, она ощутила себя абсолютно пустой. Вера была вымотана до предела. Тяжкое чувство страдания сменилось тупым безразличием ко всему. Так что когда земля перед ней вдруг взмыла вверх, и в свете луны обрела форму многотонного голема, для удивления уже не осталось сил.

Две тысячи лет назад Гетера слилась с озером, предварительно утопив себя в нём. Результатом стало колоссальное высвобождение энергии, и капитуляция гиганта в иной мир. Анна не была столь же сильной, она даже не знала о той легенде, но была достаточно старой, чтобы иметь представления об этой забытой технике посмертного слияния с материей. Странная штука, действующая за счёт Альгемайна — умирающее сознание взаимодействует с окружающим миром, подчиняя его себе.

Высокий четырёхметровый великан, являющийся продолжением Анны, повинуясь всё тем же незримым течениям, схватил тощее тело Веры и со всего размаха обрушил его на твёрдую промёрзшую землю. Отхаркивая кровь из лопнувших лёгких, девушка хотела была выставить жестовый щит, или предпринять попытку сотворения достаточно большого лезвия, но массивная, тяжёлая смесь земли и камня впечатала её в реголит, ломая рёбра. Защищаться уже не было сил. Глядя, как чудовище заносит руку для очередного удара, Вера лишь сомкнула разбитые челюсти, чтобы не наглотаться земли.

— Не нужно убивать её, — чей-то голос вдруг достиг угасающего сознания Анны.

Она вот-вот должна была оказаться в тёмной комнате, но кто-то появился прямо над её импровизированной могилой, прислонившись к земле грудью.

— Константин?

— Ага. Слушайте, оставьте Веру в покое. Она и так наполовину сумасшедшая. Боюсь, у неё человечности всего на пару смертей осталось.

— Сдалась тебе эта девка.

— Она нужна мне. — Ответил мальчик.

— Зачем? Жалость давит?

— Ну… Я, вроде как, это… Люблю её.

— Ясно. А она для тебя не старовата?

— Я не в этом смысле. Я её как человека люблю.

Если бы Белая была жива, пацан на поверхности услышал бы долгий скептический вздох. В ста метрах от них земляной голем сомкнул руки на туловище Веры, ограничив последнюю в движениях, после чего застыл крепким монолитом.

— Спасибо. — Сказал Константин, закрывая глаза.

— Не спи, замёрзнешь, — предупредила Белая.

— Всё хорошо. Ваша птица уже летит навстречу поисковому отряду. Хороший грач, добрый. Я сразу понял, что вы его как телефон используете.

— А ты-то чего убежал, дурак?

— Я хотел встретить Веру. Немного ошибся с курсом, и в результате…

— Я встретила её раньше. Мда. А чего не разговаривал? Мы думали, твои тлееды тормозят мысли.

— Так и было. Поэтому и сбился с курса.

— А чего заговорил тогда? — Допытывалась Анна.

— Чтобы сказать, чтобы вы не убивали Веру.

— Ну да, резон. Когда приедет отряд, свяжись с их командиром, объясни ситуацию. Они по-любому возьмут с собой особую сеть, — я Виноградову хорошо знаю, она любит перестраховаться. Укажи им путь до тела девчонки, пусть свяжут, понял?

— Понял.

— Всё, давай, до связи.

Сказав это, Анна Белая умерла.

Глава XXIV

Повтори дважды

Или не делай тайны, или сотворив тайну, знай её только один.

Внимание!

Нижеизложенный текст был удалён из основного раздела Истории в соответствии с требованием Специального отдела Российского филиала. Несанкционированный доступ к данным будет рассматриваться как измена и шпионаж, и повлечёт за собой все вытекающие последствия, в соответствии с международными соглашениями.

Глава 29: Святой Орден, и иные тайные общества древней Руси — Часть, не прошедшая цензуру.

[…]

Для историков Отдела «П», а позже и Фонда SCP, не секрет, что до появления на Руси устойчивого государства, контролем за аномалиями занимался монашеский Орден, чьё полное название, как и точное количество и имена сотрудников давно стёрлись из памяти человечества. Из обрывочных данных, дошедших до наших дней, становится ясно, почему нишу исследователей сверхъестественного взяла на себя именно церковь:

«Всякая вещь, недоступная уму, доступна духу (интуиции)» — один из известнейших афоризмов трактата «Брошенные в войну».

До той поры, пока человечество не ступило на путь научного прогресса, необъяснимое сдерживалось силами духовенства, которое в те годы было значительно могущественнее, нежели в наш информационный век. Хорошо это, или плохо — предмет отдельной дискуссии.

Нельзя точно назвать дату формирования Ордена,