Читать книгу - "Господин штабс-капитан - Александр Айзенберг"

БРЭМ — Бронированная ремонтно-эвакуационная машина.

А решил так я по таким соображениям, Т-34 значительно легче КВ и хотя броня у него тоже меньше, но и в прямые бои БРЭМ-ы вступать не будут, максимум, могут под огнём противника эвакуировать с поля боя подбитую технику, а для этого в принципе и его собственной брони хватит. А вот машины разграждения вполне могут оказаться на переднем крае, особенно, когда надо будет проложить во время атаки дорогу через минное поле, тогда она будет собирать на себя весь огонь противника и толстая броня будет ей совсем не лишней. В результате Т-34 лишившись башни, получил на её место достаточно мощный подъёмный кран, который мог поднимать до 15 тонн груза, этого хватало, как поднять на платформу практически всю линейку лёгкой бронетехники, так и снять или поставить на место с любого танка башню. Ещё он обзавелся отвалом, так что мог в не боевых условиях, как чистить зимой дороги, так и использоваться в качестве машины разграждения, просто срезая верхний слой земли вместе с установленными там минами. А вот на базе КВ сделали тяжёлую машину разграждения, также убрав с танка артиллерийскую башню, вместо неё поставили небольшую одноместную пулемётную, со спаркой из крупнокалиберного и ручного пулемётов. Кроме отвала можно было поставить и спешно разработанный минный трал, и разумеется были разработаны и запущены в производство тяжёлые транспортно-эвакуационные платформы, способные перевозить технику весом до 50 тонн, снабжённые мощной лебёдкой для затаскивания этой техники себе на платформу. Благодаря американцам, у нас был мощный седельный тягач, который вполне мог тянуть эти платформы с грузом, хоть и не быстро, максимум 40 километров в час. Вот организацией разработки и производства этой техники я и занялся, а там наступили осень и зима, а вместе с ними и Финская война. На совещаниях в Генштабе, я всячески старался перенести начало войны на весну следующего года, памятуя о слишком холодной зиме и тысячах обмороженных бойцов, но у меня ни чего не получилось, и война началась также в конце осени 1939 года.

В реальной истории Советско-Финская война произошла с 30 ноября 1939 года по 12 марта 1940.

Как я и сказал, отложить начало войны я не смог, зато в итоге меня назначили командовать войсками на Карельском перешейке. Хорошо хоть, что выделили два мехкорпуса, пускай и только что сформированные, видимо командование хотело обкатать новые войска. Понимая, что затягивать войну не в моих интересах, я решил не тянуть, благо, что в отличие от прошлого варианта, и сил и техники, причём гораздо лучшей, у меня вполне хватает. Проблема была только в том, что не везде техника могла пройти, потому, что больно ландшафт в Карелии для техники непригодный. Радовало одно, у финнов, несмотря на помощь добровольцами из Швеции и других стран, всё равно армия была достаточно маленькая. По числу солдат, мы превосходили финнов в два раза, а по числу авиации, артиллерии и танков примерно на порядок.

В реальной истории у финнов было около 260 тысяч солдат, 30 танков, 130 самолётов и порядка 530 орудий. Советская сторона имела 425 тысяч солдат, 2289 танков, 2446 самолётов и 2876 орудий и миномётов.

Я понимал, что моя сила в технике, а потому и решил использовать это преимущество по полной. Сейчас было не до игр в секретность, а потому пользуясь уже достаточной насыщенностью войск новой техникой, по крайней мере мехкорпусов, я бросил в первую линию Т-34 и КВ. По лесным дорогам двинулись следующим порядком. Первой шла машина разграждения на базе КВ с минным тралом, сразу за ней два Т-34 с развёрнутыми по сторонам башнями, за ними по паре Т-28, чьи пулемётные башни также смотрели по сторонам, а уже за ними шла лёгкая бронетехника в виде Т-20, КТ-25 и бронетранспортёров. Такое построение позволяло с лёгкостью сносить все финские заслоны. Минный трал разминировал дорогу, и периодически под ним раздавались взрывы мин, а следовавшие за ним средние танки с лёгкостью подавляли любые очаги сопротивления. Финские противотанковые пушки и ружья не могли пробить броню КВ и Т-34, а больше одного — двух выстрелов им ни кто не давал, шквал орудийно-пулемётного огня буквально перепахивая места, откуда финны открывали по ним огонь. Нас в основном сдерживали только дорожные условия. Заминка вышла когда войска вышли к так называемой линии Маннергейма, представлявшей из себя цепь бетонных и деревоземляных укреплений. Правда зимой их прочность повышалась, так как земля промерзала и становилась гораздо твёрже и крепче. Выйдя к укрепрайонам, войска встали, не став сходу биться лбом в укрепления, а принялись обустраиваться на временную стоянку. Всё же холода уже начались, а потому просто так под открытым небом не заночуешь, а домов или других строений рядом не было, за редким исключением, да где и было, всё равно все там не поместятся, а потому бойцы в стороне принялись устанавливать палатки, в которые ставили буржуйки. Проблем с техникой не было, хватало армейских грузовиков с бронированной кабиной, вот в них всё и везли, от патронов со снарядами и топливом, до продовольствия и палаток с походными печками. На следующий день прибыли штурмовые самоходки, их за неимением достойных целей и противников не держали в первых рядах, они двигались даже не вторым, а третьим эшелоном и вот теперь выдвигались вперёд, к линии фронта. Утром следующего дня, самоходки неторопливо двинулись к финским укреплениям. Финнам это очень не понравилось, они попытались остановить самоходки, открыв по ним артиллерийский огонь, но толку от этого было немного, только нескольким самоходкам смогли сбить гусеницы. Установленные в дотах орудия, все были достаточно небольшого калибра, не способные пробить толстую шкуру самоходок, специально созданных противостоять более серьёзным калибрам. Попытались финны и обстрелять их из гаубиц, в тех местах, где они были, но контрбатарейная борьба наших артиллеристов быстро заставила их замолчать. Самоходки с установленными спереди невысокими отвалами, медленно ползли по заснеженным полям, сгребая перед собой снег, одновременно с этим откидывая со своей дороги и установленные тут мины. Наконец достигая дистанции прямого выстрела, они останавливались и неторопливо, не смотря на вражеский обстрел, принимались тщательно выцеливать амбразуры с орудиями, после чего, по готовности, открывали по ним огонь тяжёлыми фугасными снарядами. Даже не попав непосредственно в амбразуру, а взорвавшись рядом с ней на стене дота, снаряды своими осколками повреждали орудийные стволы, тем