Читать книгу - "Каисса - Виталий Алексеевич Чижков"

хочу ехать… – первый раз за все время Карпов сдавленно подал голос. – Просто оставьте меня тут. Я ничего не делал, в чем меня обвиняют. Разберутся.

– Да что ж вас уговаривать-то всех надо! – завелся Богдан. – Ты хотела в Обители остаться? Вот – останешься. Владыка все утрясет с твоей депортацией, только доберись до общины. А ты… – Однорукий обратился к Матвею, с которого уже слетели обе ленты и наручники. – Никто с тобой возиться не будет. В Управлении тебе такой ад устроят за то, что ты бойцов покалечил, – ты себе не представляешь. У тебя нет выбора – только в Обитель теперь. Мне что, силу применять к вам, чтобы вы соизволили спастись? А?

– Хорошо, – захныкала Клара. – Я поеду.

– Я тоже, наверное, – пробормотал Карпов, выходя из клетки.

– Мы точно никуда не едем! – подал голос лысый из общей клетки.

– Я вас и не зову, – осклабился Богдан. – Не обессудьте, что при таких обстоятельствах познакомились. Братик, щелкани парням замок, а дальше сами разберутся.

Щелчок. Дверь общей камеры отворилась.

Симка взял Клару за руку и повел из кузова. Девушка послушно поплелась за ним.

Кабина автозака была съедена вековым дубом возле дороги, сзади стоял гелик, всмятку. Чуть поодаль тарахтел мотоцикл. В небе собралась стайка дронов. Где-то вдали звенели сирены. Симка водрузил на голову Клары мотоциклетный шлем, и вся страшная картина обрезалась до окошка мотоочков и окрасилась в их оранжевый цвет. Сирены и жужжание дронов притихли. Клара словно уменьшилась до размера этого пахнущего куревом шлема, спряталась в нем. Она послушно плюхнулась в коляску. Симка оседлал байк, и весь окружающий мир начал отъезжать куда-то направо, набирая скорость.

В гелик загружались Богдан, Матвей, «полицейские». Из кузова вышли юноша и мужчина в свитере. Они с тревогой осматривались по сторонам и провожали взглядами удаляющуюся Клару.

– Я хочу домой, – сказала она внутрь шлема.

– Считай, что ты уже дома, – ответил Симка и свернул на дорогу, ведущую в лес.

Глава 19

Платон.

13 августа 2035, понедельник

– Курить хочу – сил нет! – сказал Саныч, когда они выбрались из автозака.

Разбитые машины, их ошметки на дороге… Все происходящее наваливалось. Словно Платона засунули в ком грязного белья и отправили в стиральную машину. Сплошное кружение, шум и мутные потоки, из которых хотелось вынырнуть.

Он тоже почувствовал непреодолимое желание затянуться.

– Парни, а есть пара сигарет? – обратился Саныч к нападавшим.

– Держи. – Один из них бросил ему целую пачку. – Вы нас не видели, мы вас – тоже! Если что – у нас длинные руки.

Мимо проехал мотоцикл. В коляске сидела барышня, про которую Саныч сказал, что, возможно, это его жена в будущем. По крайней мере, она была очень похожа на некую Клэр и вызвала волну воспоминаний в воспаленном разуме «пришельца из будущего».

Сейчас Саныч стоял и жадно терзал пачку, щедро подаренную псевдополицейским, который сел в машину и уже трогался, увозя Карпова и Богдана.

– Платон, мы тут, я думаю, подождем. Полиция сейчас подъедет.

Кровь из носа Саныча капнула на тлеющий кончик сигареты, зажатой в руке. Раздалось шипение. Мужчина выругался.

Протянул пачку Платону. «Обительские», табачная фабрика Льва Пистолетова. Неплохие на вкус, отдающие махоркой.

– Видели? Местное производство. Если мы выберемся из этой передряги, давайте съездим в Обитель и купим несколько блоков? – попробовал разрядить обстановку Платон.

– Что-то страшновато туда ехать. Вон там какие головорезы. Возможно, и моя будущая супруга с ними…

– Почему вы вообще решили, что это она?

– Не знаю.

– Неужели такое сходство прямо?

– Да кто разберет. Женщины свой облик меняют, как хамелеоны, а уж за тридцать-то лет и подавно. Я себя-то не узнаю, хотя ты рядом стоишь. И непохожи мы с тобой. А Клэр я заново узнал, считай, пару недель назад – не помню, когда мы с ней познакомились и какой она тогда была.

– А татуировка? У вашей… ну и моей Клэр есть змея на руке?

– Нет. Но она могла свести ее.

– А сплит языка?

– А что это?

– Если бы был, то вы не спрашивали бы… Короче, не она это! Обознались вы.

– А я говорю – она! Голос вроде ее. Да и ощущение у меня, понимаешь? Это моя Клэр Девонская.

– А как ее девичья была фамилия?

– Готтгебен.

– Опять же, я ее первый раз вижу. А еще она из Обители – как бы я ее нашел, чтобы жениться-то? Шанс нам пересечься – мизерный.

– Ну вон пересеклись же! – засмеялся Саныч.

Из кузова вылез полицейский. Настоящий, тот, который с аптечкой приходил.

– Вы должны быть в камере, – хмуро сказал он при виде Платонов.

– Так нет клетки! – сказали они хором. – Мы не убегаем!

– Не оказываем сопротивления, не принимали участие в потасовке в баре. И всех, кто с нами был задержан, не знаем, – добавил Платон.

– Черт с вами. Разберемся, – махнул рукой полицейский. Он подошел к кабине, оглядел ее. Девонские старались не смотреть в ту сторону. Уж больно тихо там было. Полицейский достал рацию из кабины и подошел к ним с Санычем.

– Живы еще, – пробормотал конвоир. И уже в рацию: – Нужна реанимация, конвой тридцать-четыре-тридцать-семь запрашивает реанимационную бригаду. Срочно. Также запрашиваю МЧС. Двое раненых. Оба полицейские. Зажаты в кабине КамАЗа. Табельные номера…

Вдалеке кроны деревьев замерцали красным и голубым – приближались машины с проблесковыми маячками.

– Мужики, дайте закурить и полезайте в кузов, в камеру свою, а то засчитают побег, – сказал полицейский. – Что за?.. «Обительские»? Ладно. А откуда у вас зажигалки вообще? Сюда, быстро! Не положено!

Платон и Саныч юркнули в автозак. Уже из клетки Платон крикнул:

– Товарищ полицейский! Товарищ! А как девушку звали, которая с нами была?

В кузов заглянул конвоир:

– А че, познакомиться хочешь? Зря – у нее теперь крупные проблемы будут… Клара ее зовут. И фамилия немецкая – то ли Гебен, то ли Геббельс… короче, Гегебен какая-то.

– Знаете, Саныч, я считаю, что нам все-таки стоит заглянуть за «Обительскими», – задумчиво сказал Платон, вертя сигаретную пачку в руках.

Они сидели в камере предварительного заключения в Управлении МВД по Тверской области. За час они вернулись в город на полицейском «патриоте», прямо с места штурма автозака. Кто же знал, что такой солнечный понедельник уже к пяти вечера превратится в хаотичную кашу с попойками, перестрелками, заключением и встречей с будущей женой?

– Я всегда говорю: стучат – не открывай, – процедил Саныч. – Будут только не-при-ят-но-сти.

Платон примял полупустую пачку и положил в карман серых слаксов. Отметил с горестью, что