Читать книгу - "Танцующая с Ауте - Анастасия Парфенова"

Резко поворачиваюсь к Доррину, не то рассерженно, не то недоумённо вскидываю уши.

— Дарай-лорд, вы не желаете объясниться? К чему этот шум? Разве ваша служба безопасности не должна была контролировать каждый мой шаг?

На лице старого арра мелькает такое выражение… даже не знаю, как описать. То ли он был слишком ошарашен, чтобы говорить, то ли слишком хотел придушить меня, чтобы пошевелиться. А может, и то и другое. Положение спасает Аррек. Как всегда.

— Миледи, проблема в том, что вас контролировать невозможно. Вы просто исчезли из поля зрения охранников. Растворились в толпе, будто вас никогда и не существовало. Даже я готов был поручиться, что нигде в округе нет ни одной эль-ин.

Чувствую, как челюсть моя непроизвольно отваливается.

— Исчезла? Я всего лишь изменила некоторые параметры, чтобы сойти за человека. Личность не была затронута!

— Да, миледи. Именно так вас в конце концов и нашли.

Теперь происходящее начинает складываться в более-менее стройную картину. Я спрыгнула с балкона и бесследно исчезла из поля зрения наблюдающих. Доррин тут же ставит на уши всю службу безопасности, пытаясь отыскать пропажу. Наконец у кого-то хватило мозгов позвать Аррека, и тот вместо того, чтобы сканировать окрестности на предмет наличия эль-ин, догадался установить местоположение конкретной Антеи тор Дериул. Результат налицо.

Доррин, кажется, несколько оклемался. Бедненький. Если бы у арров могли случаться сердечные приступы, я уверена, он к концу нашего знакомства точно заработал бы парочку.

— Леди Антея, я рад, что с вами всё в порядке. Но скажите, зачем вам понадобилось изменять облик и ауру, если вы не хотели обманывать стражей? — Он резко обрывает себя, сообразив, что последняя фраза может быть расценена как обвинение во лжи. Я решаю игнорировать оскорбление.

— Принц Шарен знал меня как человека. Увидев клыкастую эль-ин, он бы просто не понял, кто перед ним.

Доррин тщательно сохраняет нейтральное выражение лица.

— Должен признать, ваша… «маскировка» более чем безукоризненна.

Ах, шок уже выветрился, теперь он пытается вытянуть ещё немного полезной информации. Однако я чувствую себя несколько виноватой за недавнюю выходку, поэтому решаю проигнорировать и это.

Небрежно дёргаю ушами.

— У людей какая-то странная реакция на эль-ин, даже не столько на внешний облик, сколько на повадки, манеру двигаться. Мы даже не красивы, мы экзотичны. Мы настолько не вписываемся в ваши стандарты, что это вызывает мгновенный интерес, будто многократно усиленный рефлекс «что такое?» Где бы я ни появилась в истинном облике, тут же становлюсь центром более чем пристального внимания. — Я опускаю уши, пытаясь точнее сформулировать мысль. — Но через некоторое время первый шок проходит, и вот тогда начинаются настоящие неприятности. Ауте знает, почему люди считают нас привлекательными сексуальными партнёрами. Пресловутый интерес к экзотике, наверно. Через несколько лет, когда мы станем привычнее, это должно выветриться, но сейчас люди зачастую могут действовать излишне… настойчиво. Подобные инциденты в большом количестве становятся явлением утомительным. Да вы сами, наверное, заметили на приёме, а ведь там были дипломаты высшей категории. Как бы то ни было, путешествовать по Ойкумене с крыльями и остроконечными ушами не представляется возможным.

Выдавливаю из себя извиняющуюся улыбку:

— Хвала Ауте, арры, кажется, не подвержены этому коллективному умопомешательству!

После этого замечания лица дараев становятся подозрительно постными, кожа натягивается на скулах, как будто они пытаются скрыть что-то. Аррек явно борется со смехом. Доррин… Ауте знает, о чём думает Доррин.

— Не подвержены. Разумеется.

Вопросительно смотрю на них, но развивать эту тему никто не собирается. Ур-ра. Меня, кажется, простили. Ради такого случая я готова даже простить Арреку его вечное «разумеется». Великий Хаос, этот дарай умудряется вкладывать в одно слово столько противоречивых значений, что даже мне не под силу в них разобраться.

Текущий кризис благополучно разрешён, я подхожу к балкону (Доррин как-то странно дёргается) и рассматриваю продолжающееся внизу торжество. Декорации изменились: теперь прямо подо мной раскинулась просторная площадка, по которой с недоступной простым смертным грацией скользят стремительные пары. Забавно, что арры, не терпящие никаких прикосновений, для танцев делают исключение. Некоторое время любуюсь дурманящей отточенностью движений. Красиво…

Кто-то берёт мои руки в свои — невероятная для дарая фамильярность. Резко разворачиваюсь, чтобы встретить смеющийся взгляд сияющих сталью глаз.

— Миледи, не окажете ли вы мне честь? — Склоняется в лёгком поклоне.

— Но я совершенно не знаю ваших танцев. — Параллельно, сен-образом, только для Аррека: — Вы же обещали, что мне не придётся танцевать!

Его ответ предназначен лишь для меня — скорее образ, чем мысль.

Я обещал, что никто из них не посмеет вас пригласить. Нам нужно поговорить.

Извиняющаяся улыбка в сторону Доррина, и я позволяю увлечь себя вниз.

* * *

Щиты падают вокруг нас с лёгким шорохом, отсекая от всего вокруг. С некоторым удивлением понимаю, что защита Аррека блокирует всё, что только можно блокировать, — теперь я для внешних наблюдателей столь же непроницаема, как и старейшие из дараев. Можно позволить себе роскошь чувствовать всё, что угодно, и не задумываться, что кто-то об этом узнает. Я с благодарностью принимаю долгожданную передышку.

Интересно, с чего бы это? Аррек-то всё ещё рядом.

Даже слишком рядом.

Одна рука на моей спине, другая поддерживает украшенную золотистыми когтями кисть. Волосы разметались по плечам, свет в нескольких миллиметрах от безупречно гладкой кожи распадается тысячью радуг.

Музыка обрушивается как ураган, как стихийное бедствие, от которого уже не скрыться, — яркая, лишённая границ музыка, полная чужеродного очарования. Аррек увлекает меня в поток гармонии и изменчивости, имя которому танец. Тело само подстраивается под его движения, безошибочно ловя ритм, подчиняясь биению чужого пульса, темпу чужого дыхания, чужих чувств. Изменение подхватило растерявшуюся на мгновенье эль-ин, сметая и без того шаткие барьеры разума.

Запах его волос, терпкий, приятный аромат, смешанный с едва уловимым привкусом лимона и моря. Кожа леденеет под мужскими пальцами, затем пылает невозможной для человека температурой, затем снова леденеет. Волны изменений прокатываются по телу, почти на грани боли, но лишь почти… В плавном, отточенном веками танце дарай разворачивает меня, подхватывает, заставляя спину выгнуться, притягивает к себе, неуловимым движением снова отталкивает. Мы кружимся двойной спиралью вокруг невидимого центра, на мгновение замираем спина к спине, вжавшись друг в друга, точно одно существо. Распадаемся, летим в едином порыве, снова замираем, на этот раз лицом к лицу, спаянные в единое целое, отталкиваемся, лишь ладони остаются вместе, пальцы переплетены, и так продолжаем двигаться в головокружительном темпе пьянящего скольжения.