Читать книгу - "Мастер проклятий. Книга 2 - Матвей Курилкин"

Долго выворачивать голову, чтобы рассмотреть большое начальство я не стал — развернулся обратно, на зрителей. И нащупал, наконец, взглядом своих знакомых. Там был и Доменико, и Петра, и даже доминус Валерий сидел возле сестры. Но больше всего меня удивила другая физиономия. Через сидение от доминуса Валерия расположился Марк. Вот кого я не ожидал увидеть! Откровенно говоря, я был уверен, что предатель уже давно кормит червей в каком-нибудь овраге или рыб на дне реки. Однако нет — вид у бывшего подчиненного вполне цветущий, одет добротно, и даже раздобрел слегка. Явно проблем с аппетитом не испытывает. Кстати, Доменико, как и Петра косились на неожиданно объявившегося «соратника» с недоумением и брезгливостью. Похоже, в самом деле не ожидали его здесь увидеть. А вот Валерий никакого удивления не демонстрировал. Значит, знал заранее. Нет, к этому великолепному политику мой счет растет все сильнее. Помню, старик отзывался о его отце очень хорошо, напирая на честь и прямоту главы семьи Алейр. Сын, очевидно, не унаследовал этих качеств, заменив их хитроумием и беспринципностью. В отличие от остальных моих знакомых, доминус Валерий смотреть на меня избегал. Видимо, какие-то остатки порядочности еще остались.

Зато Марк только что не лопался от собственной спеси и торжества. И в глаза мне смотрел без всякого стыда. Уверен, если бы не правила приличий, он бы еще раз высказал мне, какое я чудовище, и какой он молодец, что меня остановил. Небось еще похвастался бы, уделив внимание разнице в нашем положении. Дескать, где ты, а где я! По крайней мере по лицу это желание у него читалось совершенно ясно.

Домина Петра, когда мы пересеклись с ней взглядом, только кивнула. Ее больше интересовал судья, да и вообще, вид у девушки был сосредоточенный и решительный, как перед боем. А вот Доменико совсем расклеился. Мне как-то неловко стало перед братом. Я-то надеюсь выкрутиться, а вот он совершенно уверен, что ничего не выйдет, и от этого нешуточно страдает. Улыбнулся другу ободряюще, чем, кажется, вверг в еще большее уныние.

Пока мы переглядывались, начался суд. Откровенно говоря — та еще тягомотина. Лично мне финал был ясен заранее, как, думаю, и всем присутствующим. Тем не менее, домина Петра, которая в самом деле взяла на себя роль адвоката, билась как львица, заставляя старшего брата недовольно кривиться. Обвиняли меня, во-первых, в оскорблении чистого бога, неоднократном убийстве духовных лиц, убийстве жандармов, сопротивлении власти. Добавили так же расстрел мирных жителей, грабеж предприятий, и введение в заблуждение магистратов пожелавших независимости областей. Последнее, очевидно, результат договоренности с Валерием. Получается, во всем виноват я, а взбунтовавшиеся города совсем не при чем, и даже не знали, что никто с ними войну вести не собирался, как и убивать мирных жителей.

Петра пыталась возражать. Приводила данные о том, что творили представители легиона Освобождения, жандармы и чистые. Утверждала, что взбунтовавшиеся города действительно были подвергнуты нападению со стороны метрополии, так что вынуждены были защищаться. Напирала на то, что я являюсь военнослужащим новообразованной республики, и выполнял приказы вышестоящих командиров. Требовала пригласить их в качестве свидетелей. В целом, как по мне, ораторскими талантами девушка была не обделена. По крайней мере, мне показалось, что публика слушала ее вполне благосклонно. Вот только свидетелей Петре пригласить запретили. Вместо этого опросили Марка. Вот, оказывается, зачем он здесь. Предатель не стеснялся, в красках описывал мои злодеяния. По его описанию выходило, что я просто бешеный зверь в человеческом обличье. Непрерывно мечтаю искупаться в крови невинных и насладиться их страданиями. Я удивился, сначала, что инцидент в Васконе никто не упоминал — отличный ведь штрих к описаниям моих злодейств. Потом сообразил — они просто боялись, что вылезут подробности про жертвоприношения. И про то, что большая часть жителей умерли не от пуль, а от голода.

Дебаты заняли больше трех часов — очень долго, как по мне. Я весь затек от неудобной позы, и уже откровенно скучал. Наконец, судья объявил, что все обстоятельства дела ему понятны.

— Обвиняемому предоставляется последнее слово, — сонным голосом пробормотал доминус Дариус. — Жандармы, проследите, чтобы покороче, уже обед скоро!

Затягивать я и не собирался, хотя короткую речь, пока слушал прения, продумал. Правда, с выступлением ничего не получилось. Едва я открыл рот, как двери в аудиторию распахнулись, и в зал ворвалась группа подростков, почти детей. Как кучка взбесившихся тараканов, они моментально разбежались по всему залу. Из разных углов раздавалось улюлюканье и дурацкие лозунги, выкрикиваемые ломающимися подростковыми голосами. «Суд куплен!», — неслось из одного конца. «Диего — наш герой!». И даже «Долой теократию!». На одних кричалках молодежь не остановилась. Вопли судьи, требования схватить смутьянов, попытки изловить наглецов ни к чему не привели. К общей суматохе прибавился топот жандармов, которые пытались схватить детишек. Мальчишки прыгали по спинкам кресел, уворачивались. Мало того, они начали забрасывать судью тухлыми яйцами, помидорами, и другими овощами. Кто-то, притащил даже тыкву, но добросить сил не хватило, так что овощ нашел свой приют на голове одной из пожилых и ужасно чопорных матрон. Тут уже я не выдержал, расхохотался — очень уж забавно выглядела дама с таким экзотическим головным убором, со стекающими по лицу соками. Весело было не только мне — смех раздавался из разных концов зала. Впрочем, эффект неожиданности уже пошел на спад. Сориентировавшиеся жандармы таки изловили возмутителей спокойствия. Тишина более-менее восстановилась. Доминус Дариус, с тоненьким рычанием и желтком на макушке потребовал скорее заканчивать.

— Подсудимый! Ваше слово!

— Я еще вернусь! — громко крикнул я. Все заготовки после этой комедии как-то выветрились из головы, так что ляпнул первое, что пришло в голову.

Судья, очень довольный моей лаконичностью объявил, что удаляется для принятия решения и поспешно убрался из зала. Обдумывание не заняло и десяти минут. Кое-как отчищенный доминус Дариус вновь появился в аудитории, и скороговоркой зачитал вердикт:

— Итак, Persona — преступник Диего по прозвищу Кровавый, плебей и язычник. Locus — многие места, в том числе и священные. Например, поезд, перевозивший иерарха Нону, по умолчанию считается священным местом. Causa — ненависть к чистому богу, поклонение ложным богам, кровожадность и опасное для общества безумие. Tempus — преступления совершались в разное время суток, неоднократно. Qualitas — преступления совершались открыто, с особым цинизмом. Quantitas — ущерб составляет более двух миллионов сестерциев только в отношении имущества. Убийства квиритов и чистых братьев не поддаются численному выражению, однако, несомненно, значительно превышают уже названную сумму. Eventus — перечисленные обвинением преступления окончены.[1] Таким образом, преступления нанесли максимально предусмотренный законом ущерб, и не могут быть искуплены никаким образом. Преступник приговаривается к смерти, его имя будет проклято. Приговор будет приведен в исполнение на рассвете.

Вот так оно все и закончилось.

Привычного ночного разговора не было. Едва заснув и увидев богиню, я сказал: «Начинаем». Богиня медленно растворилась, и я погрузился в темноту. Сегодня снов про расстрел не было.