Читать книгу - "Кровь мага - Дэвид Хаир"

– Нет, подожди! У меня для тебя кое-что есть: последнее предложение. Уйди с дороги, Элла. Уезжай в Гебусалим, а я отправлю тебе туда все твои деньги до последнего фенника. Империя помилует тебя, и ты сможешь жить как свободная женщина. Ты можешь отправиться в любую точку Урта, кроме Явона. Ты выйдешь из игры.

– Очередная ложь.

– Нет, Елена, я клянусь, что это предложение – настоящее. Они хотят, чтобы ты ушла с дороги, Элла.

– Я не отдам тебе Сэру и Тимори, Гурвон, как не отдам их и твоему императору. Так что ты можешь передать Его Величеству, чтобы он себя отымел. И я никогда больше не хочу тебя видеть.

На глиняном лице появилось выражение сожаления.

– Придется, Елена. Именно мое лицо ты увидишь в жизни последним, когда тебя пронзит клинок. Мы придем за твоей маленькой принцессой и ее младшим братиком. Со мной вся команда: Ратт, Арно, Ведья и остальные. Оставь их, Елена, и немедленно уезжай. Это твой единственный шанс.

– Ты прекрасно знаешь, что я не приняла бы такое предложение.

– Нет, я этого не знаю. Елена, которую я знал, его бы приняла.

– Что ж, тогда ты никогда ее не знал.

– Проклятье, Елена, послушай меня! Сдайся мне, и я смогу тебя защитить. Ты – это то, что связывает меня с прошлым, с Мятежом. Это было славное время, Елена: радость от жизни, охотничий азарт. Лучшее, что с нами случалось. Мне насрать на Самира и на Ведью. Мне нужна лишь ты. И всегда была нужна.

Елена смотрела на маленький глиняный шарик затуманившимися глазами. Да, это были приятные воспоминания. Они прятались под мостами, трахались под открытым небом. Она видела это лисье лицо всего в нескольких дюймах от своего, напряженное от беспокойства или иронично смеявшееся. Гурвон целовал ее, входил в нее, заставлял ее чувствовать…

Однако были и другие вещи, о которых Елена хотела забыть. То, как она вонзала клинок между ребер ничего не подозревающих стражников; кровь, хлеставшую из горла мальчика с фермы, с которым они случайно столкнулись во время рейда; людей, горевших как факелы или захлебывавшихся, когда она наполняла водой их легкие; крики рондийского офицера, которому Сорделл выжигал глаза раскаленной кочергой. Ей нужно было их забыть.

– Иди на хрен, Гурвон. Я стану последним, что ты увидишь, а не наоборот.

Глиняные губы гневно сжались.

– Значит, это правда. Ты стала сафисткой. Влюбилась в свою маленькую принцессу?

– Ох, не будь ребенком, Гурвон, – произнесла она, чувствуя, однако, что ее горло начинает сжиматься от гнева. – Здесь есть кое-что, чего тебе не понять: кое-что, стоящее того, чтобы за него бороться. Это хороший народ, и теперь этот народ – мой. Эти люди значат для меня больше, чем твои деньги или твоя так называемая «любовь».

– Когда вообще Елену Анборн волновали «любовь» или понятия «хорошего» и «плохого»? Что, провались оно все в Хель, с тобой случилось?

В его голосе звучало неподдельное удивление.

Хороший вопрос. Не уверена, что сама знаю на него ответ. И все же.

– Я просто не смогла бы тебе это объяснить. Мне пришлось бы использовать слишком много слов, значение которых тебе неизвестно.

– Тогда ты мертва, Елена. Ты сама подписала себе смертный приговор.

Глиняный шарик внезапно превратился в блоху размером с кулак, которая бросилась Елене в лицо. Ударившись о ее щиты, блоха распласталась в лепешку, но тут же начала восстанавливать форму, готовясь к новому прыжку. Окружив блоху синим пламенем, Елена засушила ее. Услышав раздраженный рык Гурвона, она мрачно улыбнулась.

– Лучшее, на что ты способна, Элла? – произнес он насмешливо.

Глина рассыпалась в прах, и голос Гурвона стих.

Елена полежала еще несколько минут, вспоминая каждое слово их разговора. Анализируй и задавай вопросы. Чего он надеялся добиться? Он что, правда считал, что ему удастся заставить ее отступить после того, как она зашла так далеко? Где он был и что за странное, слабое эхо она слышала? Это эхо…

Внезапно Елену охватила тревога. Сев в постели и завернувшись в платье, она встала и отправилась на поиски Сэры.

Утренний свет лился в высокие окна зала совета. Собравшиеся там приготовились к очередному рутинному дню, но сегодняшнее заседание Регентского совета обещало быть более оживленным. Завернувшись в одеяла, Елена и Сэра всю ночь проговорили о Гурвоне Гайле и теперь собирались изложить свой план.

– Что ж, господа, вам пришло время высказать свои предложения. – Сэра взглянула на Питу Роско. – Пита, вы с Паоло изучали вопрос помощи малоимущим джхафийцам. Можете начинать.

Пита Роско описал схему, которая позволит постепенно сделать джхафийцев богаче, не спровоцировав хаос на рынке и не ударив по карманам римонских семей. В его речи столько времени было отведено долевому владению, правам собственности и обсуждению внесения изменений в правила голосования, согласно которым наибольший вес имели голоса самых крупных землевладельцев, что у Елены заболела голова. Однако Сэра, похоже, слушала Роско с искренним интересом. Она приказала создать по данному вопросу подкомитет. День проходил в жарких, но большей частью цивилизованных дискуссиях, и Елена с Сэрой начали было надеяться, что он может закончиться без серьезных конфликтов.

Разумеется, их надежды не оправдались.

Последним выступал друи Прато. Говорил он на тему религии.

– Принцесса, вы попросили говорящего с Богом Акмеда и меня изучить варианты достижения межрелигиозной договоренности. Вполне очевидно, что достичь ее невозможно. Наши веры слишком различны.

Его взгляд был презрительным. Амтехский богослов, сложив руки, таращился в пустоту.

Сэра наклонилась вперед:

– Как вы провели эти три недели, синьор?

Друи моргнул:

– Я молился, леди. О мудрости.

Глаза Сэры опасно блеснули.

– И на вас что-нибудь снизошло? Какое-нибудь великое озарение, синьор Иван? Мудрость поступить так, как требует ваш регент? – спросила она едко.

Лицо Прато покраснело. Он явно не привык выслушивать критику от кого-либо, кроме священнослужителей более высокого ранга.

Сэра обернулась к говорящему с Богом, с самодовольным видом наслаждавшемуся неловким положением, в котором оказался его оппонент.

– А что скажет нам говорящий с богом Акмед? Чем закончились ваши попытки найти точки соприкосновения с солланскими братьями?

– Они бы не захотели с нами беседовать, – прямо ответил говорящий с Богом.

– Я спрашивала не об этом.

– Я не привык, чтобы женщина говорила со мной подобным образом – как и любой мужчина. Мой статус…

– Ваш статус за этим столом ниже моего. Вы должны быть благодарны за то, что я вообще вас слушаю. Я выступила за то, чтобы вам предоставили право здесь высказаться, и поддержала ваши предложения…